– Ты хочешь пойти в балетный класс!
– Нет, я хочу домой!
– Нет, ты не пойдешь домой!
Жизнь полна гармонии, не правда ли? Я только собралась предложить им упражнение «да», как юная прима-балерина начала лупить свою мамашу, и я решила, что, возможно, это не самый подходящий момент для непрошеных советов со стороны.
– Вы записывались на три часа?
– Да.
– Желаете полный сеанс?
– Да. Это вы – Чавути? – поинтересовалась я у привлекательного индийца за конторкой. Он снисходительно улыбнулся.
– «Чавути» означает ступня.
– Вас зовут «ступня»? У индийских матерей огромное чувство юмора. Вероятно, тут заключена целая история.
– Верно. Хотите послушать?
– Да.
– «Чавути» означает ступня, а «тирумал» – массаж. То есть это название массажа, на который вы пришли. Меня зовут Кен.
Массаж для ступней? От Кена?
– Это вы делаете массаж, Кен? – Еще один прекрасный миг повержен в прах.
– Нет. – Что бы ему не поддержать игру? – Женщину, которая делает массаж, зовут Трейси. И он не для ступней. Просто массаж делают ногами.
Ну, тупые игры Внутреннего Проникновения! Меня ногами будет массировать женщина по имени Трейси? Я уже совсем собралась рвануть к двери, как она появилась. Крепкая девушка. Я сразу посмотрела ей на ноги. Что-то меня не переполняло желание вступить с ними в интимный контакт.
– Вы Изабель? Рада с вами познакомиться. – Она крепко пожала мне руку.
– Гм... да.
Она проводила меня в маленькую комнату. От стены до стены зловеще тянулась красная веревка.
– Это для того, чтобы поддерживать меня, когда я начну по вас ходить. Вы ведь на полный сеанс?
– Да. – Я пообещала себе целый день ответов «нет».
– Ну что ж, пожалуйста, снимите всю одежду и ложитесь на пол.
Она так подчеркнула «всю», что на это трудно было не обратить внимания. Я только что увидела Трейси, и все-таки предполагается, что я должна полностью раздеться, лечь на пол и позволить ей походить по мне. Похоже, что я в безвыходном положении.
– Я должна обратиться к учителю и попросить у него целительной энергии, чтобы работать с вами. Вы не против?
– Да, пожалуйста.
Она исчезла, и из соседней комнаты раздалось забавное нелепое песнопение. Ну, если с ее ногами желают быть некие божественные силы, я ничего не имею против. Я разделась и легла на живот. На полу рядом с оловянной тарелкой стояла очень непривлекательного вида бутылка с кунжутным маслом. В комнате было жарко, не меньше девяносто пяти градусов. Очевидно, меня собирались поджарить.
Она появилась снова с комически серьезным видом. На меня поплескали кунжутным маслом, потом его начали втирать. Ага, вот как чувствует себя мясо, когда его сбрызгивают маслом перед жаркой. А потом она начала массаж. Провела рукой невероятно долгим и сильным движением от шеи до кончиков пальцев на ногах. И снова. И снова. Откуда у нее столько силы? Может, ее заменил индийский гуру? И вдруг я поняла: это не рука. Это ступня. Фантастика.
Это было мастерство. Пальцами ног, как пальцами рук, она зарывалась во все мягкие точки, а пятку ее словно специально создавали для шеи. Иногда это было восхитительно. Иногда очень больно.
– Где вы учились? – спросила я, пока она скользила вокруг меня.
– В Индии. Но я предпочитаю не разговаривать во время работы. Вы не против?
– Да, конечно.
Стало быть, ничего не остается, кроме как лежать и наслаждаться. Не часто я такое говорю. Боже мой, я становлюсь бесстыдницей. Приходится, если сильно смущаешься. Когда я перевернулась, то почувствовала себя очень уязвимой. Я лежала нагая, с торчащими вверх грудями, перед совершенно незнакомой женщиной. Она начала сбрызгивать меня маслом.
Я закрыла глаза и стала мечтать о Роберте Редфорде. Никогда его нет рядом, если он мне требуется. Вот представьте только, если бы ОН знал, в какую игру я играю сегодня, он бы мог позвонить и сказать:
– Изабель, выходи за меня замуж.
И я бы ответила, ни секунды не колеблясь:
– Да.
Теперь она скользила ногой вверх и вниз, от шеи до пяток, с одной стороны. Это было очень приятно. Дойдя до грудей, она вывернула ступню и скользнула между ними. Очень умно. Потом протирумалила как следует бока и все мышцы по обеим сторонам грудной клетки. А еще потом надавила кончиками пальцев на животик, напомнив мне про массаж живота, который мне следовало делать самостоятельно. Спасибо за травки. Никаких неудачных передвижений газов.
Она тщательно промассировала мне ноги и посадила меня, чтобы закончить шею и плечи руками. Она промассировала мне лицо и даже энергично потерла кожу на голове. Мне показалось, что она проникла сквозь кожу и активизировала мозги. (В частности, после этого сеанса я точно знаю, как без ошибок написать «аксиро-гентноадиквантность». Мозг стал более активным... впрочем, все относительно). Она затянула одну какую-то ноту в непонятном ритме.
Я встала, и мне показалось, что мое тело действует непривычно хорошо. Она исчезла, чтобы произнести прощальные молитвы. Может, благодарственные. Я оделась и взглянула на себя в зеркало. Волосы выглядели так, словно на них вылили полбутылки кунжутного масла. Собственно, так и есть. И я произнесла собственную благодарственную молитву:
– Спасибо, Господи, за мой нелепый пурпурный велосипедный шлем.
– Если захотите провести еще один сеанс, позвоните мне, хорошо? – сказала она. Я обрадовалась, что она облекла это предложение в такую форму.
– Да, обязательно.
По дороге домой, лавируя между автобусами и смертью на Оксфорд Стрит, я обнаружила, что разразилась война. Мне-то казалось, что я получила от массажа настоящее удовольствие, но мои мужественная и женственная стороны имели на этот счет другое мнение. Мистер Мужественность завел свою песню:
– Все, достаточно. У тебя остался еще один шанс. Последний. И мне наплевать, что это длилось два часа. Пятьдесят фунтов – это огромные деньги, у нас их просто нет. Эта беготня за массажем просто выходит из-под контроля.
В сущности, уже вышла из-под контроля. Мисс Женственность тоже расстроилась.
– Неужели нельзя было найти массажиста-мужчину? Неужели я прошу так много?
Я подумала, что оба они страшно неблагодарны. Мистер Мужественность был непреклонен.
– Слушай, найди спортивного массажиста. Обратись в атлетический клуб в Бэттерси Парке. Прекращай эти глупости. И хватит слушать своих рехнувшихся подружек, прислушайся лучше ко мне.
Что ж, выходит, это действительно мой последний шанс. Я проехала по Бэттерси-Парк-роуд и въехала в парк.
– Доброе утро, павлины! – весело прокричала я, сворачивая на дорожку с надписью «проезд на велосипедах запрещен». Павлины негодующе закричали мне вслед. Вероятно, Св. Франциск обладает более утонченным подходом.
Атлетическая беговая дорожка – опасное место для посещений. Даже если просто проходишь мимо, можно увидеть очень спортивных людей, бегущих так, как это невозможно в принципе. Одно дело – развалиться на мягком диване, хрустеть чипсами и смотреть на бегунов-олимпийцев по телевизору. Развлечение – это приятно. Но видеть этих людей собственными глазами – значит, признать, что они действительно существуют. Они мчатся по беговой дорожке, оставляя за собой вакуум. Можно увидеть линии в воздухе, прямо как в мультфильмах. Да еще и улыбаются. В тот день я увидела двух блондинок, совершавших перед завтраком пробежку в несколько миль за три минуты.
– Вы хотите вступить в атлетический клуб? – заговорил со мной чернокожий юноша. Он вышел из комнаты для взвешивания. Его грудь выглядела, как схема, изображающая основные мышечные группы.
– Нет. – Отличное слово! – Я просто хочу найти местного спортивного массажиста.
– Мы рекомендуем парня по имени Терри. К нему ходят многие бегуны. Вот его визитка. Могу вам еще чем-нибудь помочь?
Я взглянула на его грудь.
– Гм... нет.
На следующий же день я встретилась с Терри Кингскоутом. Он был старше, чем я думала, ближе к шестидесяти. По внешности и манерам слегка напоминает мясника из соседнего магазина.