Однако, ввиду некоторых исторических обстоятельств, он, уже став к тому времени архимандритом Софронием, был вынужден вернуться на Запад. Он поселился в Сент-Женевьев-де-Буа и написал там свою книгу о прп. Силуане. (С тех пор эта книга была переведена на двадцать пять языков и несет свет и жизнь православной духовности всему миру). Вокруг отца Софрония образовалась небольшая община, он познакомился с различными иконописцами. Самым важным было знакомство с Леонидом Успенским и Григорием Кругом, именно им он доверил написание первой иконы старца Силуана, а также иконостаса для здания, которое приспособил под церковь.
Снова отец Софроний взялся за кисть только после 1959 года, когда со своей общиной переехал в Англию. Можно не добавлять, что к этому времени многое изменилось. Искусство само по себе не обнаружило абсолюта, не ответило на вопрос о непреодолимости смерти; на этот вопрос ответили молитва и соработничество Богу. На сей раз борьба шла не между художником и неизбежными пределами обреченного на смерть существа, теперь борьбу вел человек, который через традиционную православную иконопись выражал и передавал духовную жизнь, познанную им на личном опыте. Художник в нем объединил свои силы с духовным человеком, созерцающим красоту Господа и Его дел, и всего, что отражает Его подобие. С технической, эстетической и духовной точек зрения он овладел способами и средствами выражения красоты, идущей от Бога и ведущей к Нему.
Отец Софроний мог теперь развивать через иконопись язык, способный выразить благодать и божественную славу в тварном мире: он руководил работами по строительству монастыря и трудился над внутренним убранством старых зданий. Несмотря на определенные архитектурные ограничения, обусловленные местными законами, спроектированные им новые храмовые помещения идеально подходили для совершения Литургии и молитвы; замыслы его икон были богословски обоснованы; он руководил работами по настенным росписям и мозаикам, вышивке и иконописи и сам работал с огромным тщанием над главными ликами. На иконе прп. Силуана, которую он написал для иконостаса, отец Софроний уловил большее сходство по сравнению с несовершенной и ускользающей природой фотографического изображения, подчеркнув типичные черты лика Старца так, чтобы его образ стал запоминающимся.
Отец Софроний был убежден, что иконописная традиция в течение веков выработала правила, которые необходимо понимать и знать, но наряду с этим он также считал, что необходимы иконы, а также любая форма диалога, которые бы использовали язык, понятный собеседникам. Он придал своей иконописи индивидуальный стиль, пользуясь определенными художественными методами и учитывая свое окружение, а также особенности местного климата. По словам насельников и паломников монастыря, иконописный стиль отца Софрония обладает особой силой и глубоко трогает сердце.