Сэм застало врасплох не только небрежно брошенное «дорогая», но и обещание поддержки — неважно в чем. Удивление быстро сменилось раздражением. Он может вить из нее веревки в постели, но за ее пределами она перестает быть полной дурой!
— Не понимаю как! — выпалила она. — Если банк действительно требует вернуть долг, вряд ли ты рекомендуешь кому-либо вкладывать деньги в Джойсвуд, не так ли? Сомневаюсь, что даже лучший секс в мире способен изменить твое мнение на сей счет.
— Не лезь на стену, Сэм. И не делай поспешных выводов. Подожди, пока услышишь, что скажет Фрэнсис.
— Я знаю, что он собирается сказать. Я это чувствую.
Пол поднялся со стула.
— Тогда поехали и проверим, права ли ты.
Все внутри у Сэм напряглось.
— Я только предупрежу Хелен.
Фрэнсис еще раз прочел письмо из банка. Будь она проклята, эта Рут! — подумал он. Нужно было предупредить его, что банк уже присылал ей предупреждения. Он что-нибудь посоветовал бы.
Но вместо этого она обманула банк, сказав, что в ноябре обналичит два крупных страховых полиса и выплатит долг. Рут даже сообщила им название компании и номера полисов. Естественно, они не спешили присылать новые письма после ее смерти, уверенные, что полисы покроют долг, поскольку выплаты по смерти намного больше, чем преждевременные. Но запоздалый телефонный звонок в названную Рут страховую компанию показал, что никаких полисов нет и в помине.
Чего же рассчитывала добиться Рут своей ложью? Выиграть время? Для чего? Ожидала выигрыша в лотерею?
Теперь было уже слишком поздно что-то предпринимать. Банк закрыл свой филиал в Селби, и Фрэнсис теперь не мог оказать личного влияния на управляющего. Единственной надеждой Сэм оставался этот финансовый консультант, о котором она сказала ему по телефону. Пол Хакстер.
Но ему придется поспешить. Банк отвел лишь жалкий месяц на то, чтобы выплатить всю сумму займа, после чего, если это не будет сделано, грозился выставить Джойсвуд на аукцион со всеми потрохами. И это была не пустая угроза. Банки больше уже не занимаются благотворительностью. В наши дни они играют в жесткие игры.
Фрэнсис тяжело поднялся из-за стола и, подойдя к окну, невидящим взором уставился на главную улицу Селби, думая о Рут и о ее необъяснимом поступке. Эту женщину трудно было назвать фантазеркой. Или он проглядел в ней это? Может быть, ее агрессивный феминизм был лишь ширмой, скрывающей величайшую мечтательницу?
От раздумий Фрэнсиса отвлекла попавшая в поле его зрения красная спортивная машина, парковавшаяся напротив его офиса. Его глаза округлились, когда в выскочившей из дверцы пассажирке он узнал Сэм.
Да, она по-прежнему была в джинсах. Но клетчатая рубашка исчезла, как и запыленная шляпа. А также неприличный хвост. Роскошные волосы были распущены и падали на пушистый кремовый джемпер с мягким отложным воротом.
Никогда за все эти годы Сэм не представала перед ним в таком умопомрачительно женственном виде.
Удивленный взгляд Фрэнсиса переместился на водителя, который в этот момент обходил машину спереди, чтобы присоединиться к Сэм. У высокого широкоплечего мужчины были темные, по-военному коротко остриженные волосы и решительная походка, что сразу же понравилось Фрэнсису.
Наверное, Сэм он нравится тоже, судя по тому, как она преобразилась. Фрэнсис не помнил, чтобы раньше случалось подобное. Пол Хакстер за несколько дней добился того, чего не удалось местным парням за двадцать пять лет.
Этому мужчине, похоже, невозможно противостоять, решил Фрэнсис, глядя, как тот, взяв Сэм под руку, переводит ее через улицу. Суровая красота, галантные манеры джентльмена, по-городскому стильная одежда… Нечасто в Селби увидишь песочного цвета брюки и черную рубашку с длинными рукавами и открытым воротом, носимые с таким шиком.
Настроение у Фрэнсиса мгновенно поднялось. Кажется, что-то этакое слышалось в голосе Сэм, когда она сообщала ему о чудесном спасителе. Теперь он понял, что это было. Сэм влюбилась в него по уши!
Если это взаимно, то. Пол Хакстер горы свернет, чтобы добыть ей инвестора. Влюбленных мужчин хлебом не корми — дай только прийти на помощь возлюбленной, оказавшейся в беде…
Фрэнсис смотрел, пока они не исчезли под козырьком подъезда, затем вернулся за свой стол и стал ждать их появления с чуть большим оптимизмом, чем несколько минут назад.
— Может быть, я цепляюсь за соломинку, — пробормотал он себе под нос. — Когда она узнает, что сделали Рут и банк, иметь с ней дело станет трудно, как обычно, и ее чудесный мужчина устремится обратно в Лондон, прежде чем я успею произнести «Пол Хакстер»?