— Какой ужас! Что он в ней нашел?
Джилл рассмеялась.
— Когда увидишь ее, поймешь. А сегодня ты ее увидишь. Ее новоиспеченный муженек будет вручать награду победителю в основном заезде. Вот почему меня поразило появление Пола. Его… Фу ты, пропасть, он меня заметил! Я введу тебя в курс дела позже.
Джилл придала лицу жизнерадостное выражение и, спустившись с трибуны для членов клуба, вышла на мягкое августовское солнышко. Сэм последовала за ней, еще больше заинтригованная мужчиной, который шагал им навстречу. Лицом к ней и на более близком расстоянии он казался еще более привлекательным. И у него были глубоко посаженные голубые глаза, которые привели Сэм в восторг.
Она не заметила ни одной седой пряди в темных волосах, и это подтвердило ее догадку, что ему совсем немного за тридцать. Подтвердилось и впечатление о его могучем телосложении. Пиджак был расстегнут, а галстук отброшен ветром на правое плечо, поэтому было видно, как натягивается бледно-голубая рубашка на широкой груди. На том красноречивом месте, где болтался бинокль, не было и намека на брюшко. Живот был плоский и твердый, именно таким, какие нравились Сэм.
Он оказался даже выше ростом, чем виделся Сэм, когда стоял в отдалении. По меньшей мере шесть футов и четыре дюйма. Во всех смыслах большой мужчина! Сэм обожала больших мужчин.
Они сошлись на лужайке, при этом Сэм слегка приотстала. Так она могла получше рассмотреть мужчину.
— Пол, дорогой… — Джилл подставила ему для поцелуя щеку. — Рада видеть тебя.
— Привет, Джилл. — Он кривовато улыбнулся и, наклонившись, слегка клюнул ее носом. — Ты сегодня чудесно выглядишь. Впрочем, ты всегда выглядишь чудесно!
— Что за льстец, — игриво проворковала она, и Сэм едва удержалась от смеха. Эта женщина — чудо перевоплощения. Грубая, как извозчик, в конюшнях, сейчас, на скачках, она была само очарование. — И что же ты здесь делаешь, Пол? — продолжала Джилл. — Когда мы виделись несколько дней назад, ты говорил, что не приедешь. Что заставило тебя передумать? Прекрасная погода?
Его, похоже, смутила такая настойчивость.
— Нет, после нашего разговора я вспомнил, что ты обещала Раму победу на ближайших скачках.
— Так и будет, — ответила Джилл. — Я в этом почти уверена.
Упоминание клички лошади отвлекло Сэм от созерцания Пола Хакстера. Раму был одним из первых в потомстве Принца и самым уродливым из всех жеребят, выведенных ее матерью. Она отказалась продать его за бесценок и впоследствии отдала на выучку Джилл. Он проявил себя абсолютно никчемным в два года, не намного лучше был в три, а к четырем, которых достиг недавно, имел несколько незначительных побед.
Но в нем был заложен огромный потенциал. Сэм заглянула в программку, чтобы узнать, в каком заезде участвует Раму. Гандикап с выигрышем…
— Ух ты! — воскликнула она. — За первое место полагается сто тысяч! Какова будет моя доля, Джилл?
Пронзительный взгляд голубых глаз остановился на ней.
— Господи, только не говорите, что вы скачете на Раму! Скажи мне, что она не жокей, Джилл!
— Она не жокей, — усмехнувшись, заверила его та. — Но если бы была им, то твоей лошадью правил бы самый лучший наездник в стране.
— Возможно. Но мне никогда не везло с женщинами-жокеями.
Сэм тут же встала на защиту своего пола, при этом ее пыл усиливало раздражение на себя за то, что в который раз ее внимание привлек шовинист. Неужели она никогда не встретит мужчину, который одновременно и понравится ей, и будет считать, что Бог создал мужчину и женщину равными?
— В проигрыше на скачках, — ледяным тоном заметила она, — как правило, виноваты лошади. Или тренеры. Или владельцы. А вовсе не жокей, будь он женщиной или кем-либо еще.
— Не понимаю, в чем может заключаться вина владельца, — возразил Пол.
— Некоторые владельцы настаивают на участии своих лошадей в соревнованиях, превышающих их возможности. А другие, напротив, не дают лошадям в полной мере проявить свои таланты!
— Сэм, — краем рта прошептала Джилл.
— Нет, нет, пусть закончит, — потребовал Пол. — Продолжайте, мисс… э-э-э…
— Джойс! — выпалила она.
— Очень приятно, — улыбнувшись, сказал он.