А тут, рядом с проезжей дорогой паслись несколько десятков крупных маток - оленух, с подросшими уже телятами, не обращая внимания на проходящих и проезжающих...
Я всплескивал руками, охал и ахал, восхищаясь этой внезапной возможности наблюдать диких зверей в такой близости, и жене удалось меня угомонить только тогда, когда она предложила попить чаю с "плюшками" в замечательной кофейне...
Когда мы заказали себе чай и устроились в уютной гостиной, то в окна увидели замечательный вид Лондона и даже его окрестностей.
Величавая Темза, изгибаясь, уходила вдаль и её синяя вода, поблескивала под ярким солнцем мириадами зеркальных осколков. Вдалеке были видны высотки центра города - Сити, а по горизонту, в несколько уровней протянулись леса и луга...
Чай был замечательно ароматным, и плюшки с изюмом, с кремовой ломкой корочкой, возбуждали аппетит.
Мы, закусывая, обсуждали всё увиденное и я уверял Сюзи - мою жену, что ничего подобного я ещё не встречал в своей жизни...
В тот день, мы гуляя по парку, обошли его почти весь, вдоль и поперёк, хотя размеры Ричмонд - парка не маленькие: наверное не меньше чем пять на пять километров...
Там есть и холмы покрытые густым, крупно-ствольным лесом, есть озёра и речки, ручьи и ручейки, плантации дикого леса, огороженного от зверей высокими изгородями и места гнездовий для множества уток, гусей разных пород и лебедей...
Вечером, мы уставшие и полные впечатлений, уехали домой, но я и подумать не мог, что когда-нибудь, посещение Ричмонд - парка, станет для меня почти работой, тем местом, куда я буду в течении года приезжать по несколько раз в неделю, на много часов...
Следующее запомнившееся посещение, произошло года четыре назад, когда к нам в гости приехали из Питера, наши друзья, музыканты симфонического оркестра Мариинского театра.
С вечера, после репетиции оркестра в Барбикан - центре, мы пришли к нам на Хаттон - Гарден - лондонская улица на которой мы живём, посидели часа два распивая разные вкусные и экзотические напитка - и не только алкогольные - дочь незадолго до этого была с школьным оркестром в Аргентине и привезла не только "матэ", но и стаканчики для его заварки.
Сидели долго, болтая о всякой всячине. Перед расставанием договорились, что назавтра, когда у друзей - музыкантов будет выходной, мы поедем в Ричмонд - парк на пикник.
Утром, когда все собрались, мы сели в машину и поехали в парк.
Была неважная погода, но у "нас было", и потому, мелкий дождичек нас совсем не пугал...
Когда приехали и, поставив машину на привычной стоянке вышли на воздух, то дождя уже не было и мы, расстелив "скатерть самобранку" рядом с дорогой, совсем по-русски, не обращая внимания на прохожих и проезжих, выставили на неё закуску и главное литровую бутылку роскошного и дорогого американского виски...
Первый тост конечно был за дружбу и за гостей...
А потом пошло...
Через полчаса всем было хорошо и мы гадали, почему мы прежде не могли вот так, на свободе, встретиться и выпить за здоровье каждого...
Во время выпивания и закусывания, произошёл смешной случай.
Маленький, красивенький пудель, убежал от своей крикливой хозяйки, подскочил к нашей скатерти "самобранке" и не жуя, проглотил немного чесночного сыру вместе с упаковочной фольгой.
Мы не успели ему помешать, а подоспевшая смущённая хозяйка, подхватила его на руки, и унесла, извиняясь на ходу.
Мы несколько смущённо комментировали последствия такой нездоровой прожорливости. А я вспомнил своих многочисленных питомцев - охотничьих лаек, в Сибири, которых вырастить было совсем непросто.
Характеры были разные и привычки не всегда безобидные. Вырастая, питомцы иногда демонстрировали негигиеничные инстинктивные склонности.
Один замечательный щенок, по имени Кучум, стоило мне его отпустить, убегал, находил гниющую мёртвую плоть и валялся на ней, втирая в свой чистый мех, жуткие запахи. Каждый раз он проделывал это в сладострастном забытьи, пока я с отвращением, на уводил его к воде, где отмывал скулящего хулигана от отвратительных нечистот...
... Закончив выпивать и закусывать, мы сложили "скатерть" в багажник и пошли гулять, оживлённо разговаривая.
Была поздняя осень, около начала октября, лил небольшой дождь с перерывами, но нам это совсем не мешало обмениваться новостями и обсуждать мировые проблемы. После выпитого виски, нас охватил порыв всеобщего братства и дружелюбия, что часто бывало с русскими, воспитанными в "блаженные шестидесятые".
Из того похода, я запомнил эпизод с фотографированием под громадным деревом - обрубком, которое на фотографии, сделанной позже, выглядело, как символ, изувеченной, полу задушенной и полу уничтоженной громадины - природы...
Чуть позже, уже возвращаясь к машине мы встретили оленя - рогача, который гнал перед собой матку - оленуху и тревожно оглядывался, опасаясь преследования доминантного самца - рогача.
Этот молодой олень, наверное "украл" её из "гарема" и опасался погони хозяина...
Всё выше увиденное, как бы подготавливало почву, для всех последующих приключений. Да и сам однообразный быт в большом городе, лишённый общения с природой, загнанный, заключённый в четыре тесных стены, с закрытым каменными стенами горизонтом, вызывает приступы тоски по пространствам реального мира, по зелёным лесистым лужайкам, по синему бескрайнему куполу чистого неба...
Однообразие и стрессы эмигрантской жизни, со временем, рождают приступы тоски, которая исподволь грызёт душу человека постепенно превращая его в мрачного меланхолика с истерическими наклонностями...
...Прошло ещё четыре года, и как - то по весне соскучившись сидеть дома, в окружении домов, крыш, гудящих машин и автобусов, я собрался и поехал в Ричмонд парк в одиночку.
Доехав до станции электрички - Ричмонд, я, с трудом разобравшись в карте - схеме, определился и нашёл вход в парк.
Войдя внутрь парка через металлическую решётчатую калитку, пробитую в высокой кирпичной стене и специально устроенной так, чтобы не выпускать наружу оленей, я удивился его размерам.
Проходя по ближайшим окрестностям, нашёл несколько гигантских деревьев - дубов, лондонских платанов, буков, несколько секвой и даже канадский клён. Я был поражён их размерами и решил сделать несколько выездов сюда, для промеров и записей об этих замечательных, исторических деревьях.
Обходя парк по периметру, я встретил громадное стадо пятнистых оленей голов в двести числом и неподалеку, увидел несколько стад, благородных оленей: матки паслись отдельно, быки держались отдельно.
Я так был поражён величиной парка, громадными старинными деревьями, животными: шустрыми белочками, множеством увиденных вблизи диких кроликов, оленями и их красотой и размерами, что уезжая на электричке домой, записал в записную книжку план исследования жизни диких оленей в Ричмонд -парке, рассчитанный на год...
Надо учесть, что полгода до того, я был два месяца в России, в Сибири и совершил несколько продолжительных походов по тайге, в поисках тех же оленей, которые в Прибайкалье называются изюбрями или маралами.
В ту же поездку, я ходил в Иркутский сельскохозяйственный институт, на факультет охотоведения и сидел в тамошней библиотеке, читая и записывая интересные подробности о жизни и морфологии оленя, кабана, лося и медведя.
Там же, я зашёл однажды в музей охотоведения, где меня любезно встретила его директор Наталья Ивановна, которая показала и рассказала о самых интересных экспонатах.
Экспозиция оставила самое волнующее впечатление. Там были муляжи громадных лосей и оленей, кабанов и дерущих их медведей, байкальской нерпы и птиц, как водоплавающих так и хищников. Одним словом это была энциклопедия животного мира России и Сибири...