Еще одним слабым местом в трактовке, которую Андреасен давал последнему поколению, было не вполне адекватное учение о грехе. Он рассматривал его как ряд поступков (см. с. 302). Согласно Новому Завету, подобная точка зрения была свойственна скорее фарисеям, чем Христу и Павлу. У греха действительно есть поведенческий аспект, однако Библия считает его симптомом более глубокой проблемы (см., напр., Мф. 15:18, 19; 12:34, 35, 5:21, 22, 27, 28). К сожалению, взгляды Андреасена на грех как на последовательность определенных поступков привели к тому, что и на освящение с совершенством он стал смотреть как на определенного рода поведение. Подобная концепция идет вразрез как с Новым Заветом, так и с Еленой Уайт.
Кроме того, учение Андреасена о том, что на кресте сатана не потерпел окончательного и сокрушительного поражения и что он все еще способен преуспеть, противоречит не только победному возгласу Христа: «Совершглось!» (Ин. 19:30), но и недвусмысленному высказыванию Елены Уайт в Желании веков о том, что смерть Христова на кресте
«сделала неизбежным уничтожение греха и сатаны»
и что с этой смертью
«искупление человека совершилось и Вселенная навечно обрела безопасность»
Вопреки доводам Андреасена великое проявление Божественной силы уже состоялось — в жизни и смерти Христа. Подход^ предложенный Андреасеном, превращает план спасения в процесс ; в какой–то степени зацикленный на человеке. Получается, что люди должны ценой собственных усилий прийти к тому состоянию, когда им уже не понадобится Христос, когда они смогут устоять пред Богом без посредника. К этому толкованию М. Л. Андреасен пришел, когда прочитал у Елены Уайт о том, что предстать пред лицом Божьим без посредника — это все равно что остаться пред Ним без спасителя. Это не единственная интерпретация данной концепции, но она безусловно не согласуется ни с Новым Заветом, ни с Еленой Уайт. По сути дела, она ближе к теологии Батлера и Смита, господствовавшей до 1888 года, чем к ориентированному на благодать толкованию Елены Уайт, которая утверждала, что сущность вести третьего ангела состоит в праведности по вере в Евангелие Божьей благодати.
Еще одно отличие теологии Андреасена, полагающейся на человеческие усилия, от новозаветной теологии просматривается в песнях, записанных в Книге Откровение. Все они прославляют Бога и Агнца за победу над сатаной. Ни в одной из них не превозносятся люди, одержавшие наконец–то победу для Бога.
Здесь мы подходим к самому серьезному изъяну, свойственному теологии последнего поколения Андреасена. Она делает Бога зависимым от людей, а именно от адвентистской Церкви, в том, что касается Его оправдания и окончательного триумфа. Так же точно думали и иудеи первого века, считавшие себя единственным орудием, с помощью которого Бог мог совершить Свой труд. Но вопреки всем подобным ересям библейский Бог — Он и есть Бог, и останется Им всегда. Он никогда не поставит Себя в зависимость от кого бы то ни было из людей. Как я уже писал в своей книге My Gripe With God: A Study in Divine Justice and the Problem of the Cross,
«искупление целиком и полностью исходит от Бога. Оно началось с благодати (незаслуженного благоволения) и закончится благодатью. Дело Христа устоит независимо от того, принимает его тот или иной человек или отвергает . Человеческое участие в искуплении состоит скорее в отклике — принятии служения Христа с сопутствующими правами и обязанностями, чем в достижении чего–либо…
Независимо от того, будет Божья сила явлена в „непорочной" жизни того или иного человека или не будет, искупление завершится через демонстрацию безгрешной жизни, смерти, воскресения и небесного служения Христа. Его безгрешная жизнь — это величайший факт всех веков; Его смерть открыла принципы Царства Божьего и царства сатанинского; Его небесное служение сделало плоды Его победы достоянием тех, кто имеет веру в Него, а Его оба пришествия в начале и конце тысячелетнего царства завершат дело искупления. Библейская весть состоит в том, что спасение исходит только от Бога»