Она дрожала как в лихорадке. В мозгу то и дело взрывались фейерверки, как будто произошло короткое замыкание. У неё было такое чувство, словно она разрывается надвое. Одна половина всхлипывала от облегчения, признав себя побеждённой, вторая — почти сжалась от пробиравшего её до кости страха перед неизведанным, невозможным.
Брак и отношения строятся на компромиссах, общении и симпатии, а не на свистопляске обезумевших гормонов и рвущем душу, неистовом желании. Бесполезно даже пытаться.
Итак, Райли стояла в его объятьях, застыв и не в силах сказать хоть слово. Правда расстроила их обоих. Руки Дилана гладили её щёки, а затем он её поцеловал —целомудренно.
О, этот сладкий, нежный, застенчивый поцелуй стал исполнением всех её мечтаний. Смакуя каждый миг, она поцеловала Дилана в ответ, а когда он отстранился, уже знала, что должна сделать.
— Из этого ничего не выйдет, — прошептала Райли и закрыла глаза, трепеща от силы собственной потребности в нём и усилий, которые требовали поистине стальной воли, чтобы сохранить самоконтроль и остаться сильной. — Мы с тобой никогда не… уживёмся вместе.
— Чёрт, опять эта шкатулка, — выпуская её, отступил Дилан. Он сразу же отвернулся, но Райли уловила на его лице выражение муки и не удержалась от стона. Тихо ругаясь, он сжал руки в кулаки, но, в конце концов, заговорил, только так и не повернулся к ней лицом.
— Похоже, ты уже всё решила. Я не могу заставить тебя рискнуть. Не могу заставить испытывать чувства, которых у тебя может и не быть. И я извиняюсь, правда.
Он пошёл к двери.
— Я вызову эвакуатор, чтобы твою машину утянули отсюда, и завезу тебя домой. Наливай себе кофе, будь как дома.
Он ушёл. Райли, дрожа, доковыляла до кресла и села, обхватив трясущиеся ноги. Она знала, он не просто оставил её в кухне, а проявил уважение к её весьма рациональному и логичному решению и отпустил её насовсем.
Жаль, что победа внезапно стала казаться величайшим поражением в её жизни.
Глава 9
Спустя две недели Райли упала в кресло, стоявшее у неё в кабинете. Как правило, список предстоящих дел её бодрил, вызывая прилив сил. Среди целей и крайних сроков она обычно чувствовала себя как рыба в воде. Однако с тех пор, как она бросила Дилана, всё ей казалось… скучным, не вдохновляло. Даже шоколадная крошка, которую она добавляла в мафины с отрубями, не приносила счастья.
Вот так, это было просто-напросто ужасно.
Подавив вздох, Райли постучала ручкой о листок промокательной бумаги и постаралась собраться с мыслями. Она велела Кейт назначить ей как можно больше свиданий с партнёрами, которые подходят под требования её списка, и уже виделась с четырьмя мужчинами: юристом, бухгалтером, учителем и врачом. Те оказались интеллигентными, сдержанными и респектабельными. Хотели детей. Она хорошо провела время, но, боже, какими они были скучными.
Дилан её уничтожил.
За последние две недели она сотню раз тянулась к телефону, чтобы ему позвонить. Вероятно, Дилан повесит трубку, когда её услышит. Райли было мучительно сознавать, что она причинила ему боль, тогда как он лишь смело признался в своих истинных чувствах. В тех самых чувствах, что испытывает к нему она, только слишком трусит, чтобы последовать его примеру. Что за неразбериха.
Её днём и ночью преследует неотвратимая правда: Дилан Маккрей — мужчина, которому она предначертана. Может, Дилан и не такой, как ей представлялось, зато он её дополняет. И понимает. Не обращает внимания на блажь, уважительно относится к её карьере, знает её прошлое, ублажает её тело и душу с голодом, которому нет равных. Жизнь без него была бы более спокойной, более размеренной. Но она оказалась бы пустой, одинокой и безрадостной.
Что же ей делать?
Как его вернуть?
На телефоне вспыхнул красный огонёк.
— Мисс Фокс, к вам посетитель. Он не записывался, но настаивает, что вы его примете. Некий Дилан Маккрей.
У неё отвисла челюсть, и только после нескольких попыток заговорить ей наконец-то удалось пискнуть:
— Да, Синди, благодарю, можете его впустить.
Она бросилась убирать на столе, встала, села, снова встала. Ладони взмокли от пота. Что ему нужно? Он ещё злится? Может, он попытается её вернуть? А вдруг он скажет, что её уход — лучшее, что произошло в его жизни? Через полминуты он — в тёмно-синем костюме в полоску, красном галстуке и кожаных туфлях — неспешно вошёл в дверь. Дилан выглядел как символ великолепия и успеха: истинный американец, могущество и властность в каждом движении, чёткие, безупречно отутюженные складки одежды и свежий аромат лосьона после бритья, который хотелось вдыхать не прекращая.