— А что мы с удовольствием, нам-то какая разница, где жить. Коль условия приличные, то и мы хозяйку не обидим, заплатим по совести, говори, отец куда ехать.
— Да, так и едь, милок прямо, до самого кремля, а там, в Слободе я укажу её дом, он под самым валом стоит.
Старик, время от времени подсказывал куда сворачивать, и уже в скорости машина остановилась у ворот, за которыми виднелся деревянный дом старой постройки, украшенный резными наличниками и утопающий в не молодом уже саду.
— Авдотья. — позвал старик от самой калитки, — выходи скорее, встречай гостей. Я тебе постояльцев привёз.
— Это кого такого, ты ещё с собою приволок, — послышался с крыльца ворчливый голос, и на пороге показалась старушка. Лет восьмидесяти — восьмидесяти пяти. Невысокого росточка, сухонькая. Бабуська живо сбежала по невысокой лесенке навстречу гостям.
— Вы не смущайтесь, — обратился старик к Алексею, с Вероникой, — это она поначалу такая строгая. А вообще добрейшей души человек, и гостям завсегда рада.
— Что ты там болтаешь людям про меня ирод? Ну, кого ты здесь привёл? — Она подошла ближе и внимательно осмотрела гостей. Алексею вновь показалось, что время замедлило свой ход, и старушка как рентгеном просветила его насквозь, заглянув в самые сокровенные уголки его души. — Хорошо, заходите, добрые люди, — уже более мягко сказала она, — величать меня Авдотья Лукинична. Можно просто бабка Авдотья, а ты ирод, открой людям ворота, пущай машинищу-то свою во двор загонят, нечего народ пугать. Ты, милая, пойдём со мной, я тебе вашу комнатку покажу, да порасскажу всё, а мужики пущай своими мужицкими делами занимаются, — Авдотья взяла Веронику под руку и повела в дом. — Как звать-то тебя?
— Ольга, а мужа Павел, мы с ним только поженились, и вот решили в свадебное путешествие поехать.
— А к нам надолго?
— Да нет, не несколько деньков, осмотрим всё, да и дальше, мы хотим по всему Золотому Кольцу проехать.
— Так уж и по всему? — Удивилась старуха.
— Ну, на сколько сил да времени хватит. От работы тоже надолго отрываться нельзя, за людьми глаз да глаз нужен.
— Это ты, верно, заметила, народ, сейчас пошёл ох какой не обязательный, как начальства нет, смотреть некому, так сразу и работа вся становится. Ну, вот смотри, это ваша комната будет, здесь и поселяйтесь, туалет, правда у меня на улице будет, тут уж не осерчайте, вон в окошко смотри тропинка, вглубь сада пошла. Душ тоже летний, но погоды нынче стоят жаркие, вода сильно нагревается за день, и хватает её всем помыться. Живу-то я одна, вот иногда Сильвестр заходит, так мы с ним чаёвничаем по вечерам. Дети давно уже в Москву перебрались, приезжают редко, раньше хоть внучат на лето привозили, так теперь и те выросли, не интересно им у нас. Теперяча осталось только правнуков дождаться, а там и помирать можно.
— А что постояльцы часто у вас останавливаются?
— Да нет, не часто, еже ли кого Сильвестр опять же приведёт, так и останавливаются, я-то сама за народом не гоняюсь. Ну, хорошо, обсматривайся здесь, располагайся. А я пойду, ужин готовить, вы-то у меня столоваться будете, или где по ресторанам?
— У Вас, если можно, конечно.
— Отчего нельзя, всё можно, только в этом случае, я вас нагружу, завтра поутру меня на базар свозите, продуктов купить. Овощи то у меня свои все, с грядки, а вот всё остальное прикупить нужно.
— Конечно свозим не переживайте, Паша у меня любит по рынку ходить, и выбирать умеет.
Авдотья вышла, а Вероника начала осматриваться. Комнатка была небольшая, но уютная, у внутренней стены стояла двуспальная кровать, накрытая цветным покрывалом с большой пирамидой подушек в головах. Под окошком стоял небольшой круглый стол и два стула. У другой стены примостился внушительных размеров комод с трюмо покрытый кружевной салфеткой. Шифоньер, стоявший в стороне, оказался пустым. Вот и всё убранство комнаты, если не считать висевшей в углу иконы скромно, но со вкусом. Пока Мещеряков занимался парковкой автомобиля, и переносом багажа, Вероника решила более внимательно осмотреть комнату. Пустым оказался не только шифоньер, ящики комода тоже были девственно пусты. Внутри не оказалось даже пыли, не говоря уже о вещах. Сама мебель выглядела добротно, не смотря на то, что возраста, насчитывала, по разумению Виктории не менее пары сотен лет, икона же по первым прикидкам казалась на много старше мебели.
Девушка пододвинула стул в угол, в котором висела икона, и, забравшись на него, стала внимательно рассматривать её. Странно, это был не новодел, каких нынче много, икона действительно старая, писанная по всем канонам, как минимум шестнадцатого века. Но выглядела она достаточно свежо.