– Ну и порядочки были! Не хотелось бы мне жить в те времена.
– Что да, то да! – улыбнулся Иван. – Увы, что женщины, что дети не обладали правами. И, кстати, одна из знаменитых фраз Христа: «и последние станут первыми», как раз относится к детям.
– Хорошо сказано и красиво, – проговорила Лариса, улыбнувшись в ответ.
– Хорошо-то оно хорошо! – сказа Быков поворачиваясь к Сергею. – Но как это все вписывается в наши поиски?
– Пока не знаю! Но, как-то должно вписываться.
– А с чего ты взял, что ты, вообще, на правильном пути?
– Более того, я в этом уверен. Смотри, как ты выражаешься, какая картина вырисовывается. В храме в Исадах хорошо сохранилась одна фреска с ангелом. В Кирикове их уже две – ангел и Христос. Впервой, ангел вострубил весть и указал путь, во второй, ангел указывает на Христа с детьми.
– А может на учеников? – предложил Быков.
– Тогда бы ученики находились на переднем плане.
– Подожди, Серег! А почему бы и нет? Блин! Как я сразу-то не догадался. Ты прав, что это второй пункт нашего пути. Смотри, что получается. В начале – ангел, затем Христос, а следующим шагом, по логике, должны быть его ученики.
– Браво, Ваня! – воскликнула Лариса.
– Тем более что ближайшее село носит имя Красная Лука. А, как тебе известно, Лука – это один из учеников Христа.
– Подожди, Вань! – остановил красноречие своего друга Григорьев. – Если бы Хранители хотели указать на учеников, то фреска была бы только с ними. А здесь, мы видим, именно детей на первом месте, а его учеников на втором.
– Но, что в нашем расследовании может быть связано с детьми? – удивился Быков.
– Но ведь не зря же изобразили и тех и других, – вставила Лариса.
– Действительно! А почему мы рассматривает фреску по частям? – проговорил Сергей, задумчиво глядя на нее в своем телефоне.
– Да потому что, если ее рассматривать целиком, то в нашем случае, получается абракадабра, какая-то, – не унимался Быков.
– А давай-ка попробуем, – сказал Григорьев, продолжая глядеть на снимок.
– Серег, ты меня просто удивляешь! Где твоя хваленая логика? Тебе же не хуже меня известно, статус детей и его учеников. Где смысл?
– А может в том, что дети впоследствии становятся учениками? – робко предложила Лариса.
– Что? – переспросил Григорьев.
– Я говорю, что дети – это будущие ученики.
– А впоследствии и хозяева жизни, – продолжил мысль Сергей.
– Ну да! И последние станут первыми, – радостно подхватила Лариса.
– Точно! Эврика! – воскликнул Сергей, да так, что из подсобки выглянула официантка.
– Все нормально? – поинтересовалась она.
– Обед, просто великолепный! – улыбнувшись, ответил Григорьев. – Что у вас есть на десерт?
– Сейчас принесу меню, – сказал официантка, и скрылась в подсобке.
– Серег, объясни, что все это значит? – спросил Иван, с удивлением глядя на приятеля.
– Да тут и объяснять-то нечего. Если бы не Лариса, то хрен бы мы вообще смогли догадаться. Женское чувство сразу зациклило ее на бедных и беззащитных детях. Именно дети, бесправные в начале, в дальнейшем становятся хозяевами жизни. И, что ты заложишь человеку в детстве, теми принципами он и будет жить, уже во взрослой жизни.
– Это я и без тебя знаю. Я тебя спрашиваю – дети тут при чем?
– Согласен! Все дети не при чем. Но вот один ребенок по имени Никита, тот самый, который впоследствии станет патриархом Никоном, очень даже при чем. Ведь он жил и воспитывался в Кирикове. Именно на него и намекает фреска. Из бесправного подростка, он стал всемогущим владыкой.
– Но ведь Никон и был тем самым гонителем на старый обряд и веру, – напомнил Быков. – Именно от него и прятали Хранители эти старинные манускрипты.
– А с чего ты решил, что они прятали от Никона?
– Но ведь Никон приказал сжигать старые книги, – не унимался Быков.
– Ваня! Никон приказал сжигать книги связанные с церковной службой, написанные в период Смуты, а не всю церковную литературу.
– Хорошо! – сдался Иван. – Допустим, что фреска указывает на Никона. Тем более что он действительно прожил в Кирикове какое-то время. Тогда получается, что это село и есть конечная цель нашего исследования?
– Да не совсем!
– И, где же, по-твоему, нам дальше искать?
– Фреска указывает на детей, а не подростков. Никон жил в Кирикове уже подростковом возрасте, а вот детство свое он провел в Колычеве, если мне не изменяет память.
– Это так! Но если следовать твоей логике, которая пока работает, то Колычево для нас тупик.