Так вот! Долгое время мы были не в ведение, по какому принципу была поделена библиотека. Пока, небезызвестный вам, Ломоносов не стал утверждать, что норманны, к образованию государства у славян, не имеют никакого отношения. В начале это нас забавляло, но после его смерти, когда все рукописи попали к нам, это нас насторожило. Дело в том, что в своих заключениях он ссылался на неизвестные нам манускрипты.
– Может он их просто выдумал? – предположил молодой человек.
– О! Вы плохо знакомы с биографией этого русского академика. Ломоносов был не таким человеком, чтобы пускать пыль в глаза. И как это не печально признать, но он был настоящим ученым. У Ломоносова были эти документы и это факт. То, о чем он писал, просто так не выдумаешь.
– Но я не слышал, о каких-либо серьезных, его исторических трудах.
– Правильно, – вновь усмехнулся Уолш. – Их никто не видел. Я же вам сказал, что все его рукописи, после его смерти, были изъяты. Они все у нас!
– Хорошо! Но на одном Ломоносове строить предположения, как-то зыбко, – возразил Эдмунд.
– Вполне с вами согласен! Поэтому, я и говорю, что мы долгое время были относительно спокойны, в своем неведение. Пока не появилась история Татищева, ставшая для нас вторым серьезным звонком.
– И чем же она вас насторожила? Как я знаю, не все историки серьезно относятся к некоторым выводам, приведенным Татищевым в своей работе.
– Дело в том, уважаемый Эдмунд, что эти, как вы выразились «выводы», Татищев строил, ссылаясь на летописи и манускрипты, совпадающие с теми, что мы изъяли у покойного Ломоносова.
– Очень интересно, – проговорил молодой человек, посмотрев на своего собеседника.
– Более того, он цитирует труды древних греков, – продолжил легат, – работы которых нет ни в одном каталоге.
– То есть, вы хотите сказать, что оба этих русских пользовались одним источником – Либерией?
– Вы начинаете меня понимать, Эдмунд.
– Невероятно! – развел руками молодой человек. – А, что же вас окончательно убедило?
– Ни что, а кто, – поправил Уолш. – Это историк Забелин.
– Но у него, как мне известно, все труды посвящены быту русского народа, – возразил Эдмунд.
– А здесь не в трудах его дело.
– А в чем?
– В его словах. Во время одного из своих выступлений, он заявил, что после длительных изысканий библиотеки Иоанна, он пришел к выводу, что она сгорела во время пожара, который устроили наполеоновские солдаты в 1812 году.
– И, что же здесь вам показалось странным?
– Во-первых, Забелин, также долгое время занимался поисками Либерии. Но, потом, вдруг резко бросил свои исследования и стал говорить, что библиотека, как токовая, уже не существует. Ну и во-вторых, пожар не мог ее уничтожить в 1812 году.
– Это почему?
– Потому что, еще до начала пожара нами был Кремль перерыт вдоль и поперек. И если бы Либерия была в Москве, то она бы была уже у нас. И мы с вами сейчас, не тащились бы за тридевять земель.
– М-да! Интересный расклад, – задумчиво проговорил молодой человек. – Получается, что эту библиотеку, кто-то умышленно скрывает?
– Вот и вы пришли к такому же выводу, – улыбнулся легат.
– И, что же теперь?
– А теперь мы с вами будем заниматься поисками этого утраченного.
– Но, неужели вы полагаете, что большевики вот так запросто отдадут нам эти сокровища?
– А нам все и не надо. Нам нужны только те экземпляры, которые, эти русские, знать не должны, которые и являются настоящими сокровищами.
– И вы полагаете, что они могут находиться в Нижнем?
– В Нижнем или в его окрестности.
– Простите, а здесь на чем основано ваше решение?
– На моем анализе.
– Например?
– Например, пожалуйста. Реформа русской церкви началась здесь. И началась она не на пустом месте. Для этого должны были быть весомые аргументы, от которых отталкивались реформаторы. Это, во-первых. Во-вторых, почему только часть, этих реформаторов, переселяется в Москву по приглашению царя Алексея? А, что остальным, не интересна была столица? Более того, про тех, кто остался, как-то резко все забывают. Странно! Не правда ли?
– Да, действительно, странно, – согласился Эдмунд.
– Ну и еще ряд других соображений, которые и привели меня к заключению, что искать надо не в Москве, как многие думают, а здесь в Поволжье.
– У меня нет слов! – воскликнул молодой человек. – Вы меня окончательно убедили, доктор.