А потом ее не стало. Она попросту разлетелась в пыль, пронизав весь мир своим существом, но спустя несколько мгновений появилась вновь, мокрая и задыхающаяся. Теперь она точно знала, куда идти – принятая боль пустила корни где-то глубоко внутри, и тянула вперед, словно беззвучный крик: не опоздай. И в то же время словно что-то останавливало: не приближайся. Словно какая-то часть души уже знала, что ждет дальше, за границей этого дня. Словно приподнялся полог, разделявший ушедшее и грядущее. Но глаза были накрепко закрыты.
Дрожа всем телом, богиня поднялась - сначала на четвереньки, затем в полный рост, и медленно заковыляла вперед, вверх по течению. Сила неохотно возвращалась. А перед внутренним взором стоял широкий луг, и в центре его – молодая девушка, измазанная кровью, и ее родной мужчина, доживавший свои последние минуты.
Река бежала рядом и, балансируя на краешке видений, по глади воды потянулся тонкий красный ручеек. Потом еще один, и еще, пока весь поток не окрасился багрянцем. Теперь девушка почти физически ощущала, как жизнь покидает того человека. Она бросилась вверх по течению, боясь только о том, что морок исчезнет раньше, чем она доберется до места – а значит, она уже не успеет никого спасти.
Деревья расступились внезапно, и в лицо ударил свежий ветер, разгулявшийся на равнине. Глазам открылся ослепительно зеленый ковер того самого луга, где появились незнакомцы, и – ни единой живой души на много верст вокруг.
Богиня остановилась, немного озадаченная. Она совершенно точно знала, что нашла верное место. Приглушив обычное зрение, она даже могла увидеть воочию два лиловых огонька, которые искала. Пришельцы были здесь, прямо перед ней, и в то же время их не было.
Магия. Кажется, так называли это люди. Изменение вещества, материи и – изредка – времени, путем искажения их собственной энергии.
Что ж, неплохо для смертных. Пришельцы оказались не так-то просты. Пожалуй, в сложившейся ситуации с их стороны было довольно умно вот так вот скрыться от стороннего взгляда. С существами попроще это могло бы даже сработать. Но не в этом мире, и не с его хозяйкой.
Богиня выставила руки перед собой и, шаря в воздухе, словно слепая, осторожно пошла вперед. Сделав всего несколько шагов, она почувствовала едва заметное противодействие. Словно сам воздух мягко, но настойчиво уводил ее в сторону. Богиня отмахнулась от него, словно от ветра – неотвязного, но бессильного.
Еще несколько шагов, и богине пришлось остановиться. Казалось, все было прежним. Перед ней все так же расстилался луг, насколько хватало глаз. Вдалеке темнел лес, а за ним первые холмы, за которыми начиналась горная гряда. Однако в то же время прямо перед богиней стояла стена, недоступная глазу. Идеальная иллюзия.
На ощупь стена оказалась прохладной и слегка пружинила. Она как будто сковывала сам воздух, а мир за нею казался совсем не тем, чем был на самом деле. Словно вырезали кусок реальности, заменив по возможности устаревшим лоскутом.
Богиня положила ладонь на поверхность незримой стены и слегка надавила. Преграда немного подалась, но тут же мягко спружинила обратно. Богиня скользнула по ней пальцами, потерла здесь, поддела ногтем там, с немного детским любопытством исследуя природу чужой магии. Задачка оказалась несложной. Не прошло и нескольких минут, как богиня хмыкнула, как будто немного разочарованно, сделала шаг назад и провела ладонью перед собой, стирая барьер, словно тонкую материю паутины.
Воздух подернулся рябью, заволновался, а затем вдруг успокоился и стал как будто чище. Откуда-то едва заметно повеяло озоном. Неведомая стена пала. И в тот же миг богиня увидела тех, кого искала.
Они находились чуть поодаль, у самого берега. Мужчина и женщина.
Мужчина лежал в траве, блестящей и багровой от крови. Он уже почти не дышал. Черты посеревшего лица казались неестественно четкими. Из груди торчал длинный и довольно массивный металлический прут с чем-то, похожим на оперение, на конце. Богиня понимала, что этот человек уже почти ушел за грань, но через нить, связавшую их, она все еще ощущала слабое биение сердца.
Женщина стояла на коленях, склонившись над раненым. Ее длинные черные волосы разметались по ткани синего плаща, локоны местами свалялись от пыли и запекшейся крови. Кажется, женщина дрожала – трудно было понять из-за нервных отрывистых движений, с которыми ее руки порхали над телом умирающего в отчаянной и бесполезной попытке помочь. Но спустя долю секунды женщина вдруг дернулась и застыла.