- Тогда как ты сумела вот так возникнуть из ниоткуда? Как сумела так скоро найти нас?
- Я ведь уже говорила, что я – богиня. Ваше появление я почувствовала, едва вы оказались здесь. Я знаю все, что происходит во Вселенной. Каждая его частица – это я, а я – это весь мир. Мы неразделимы.
- Ты слишком похожа на человека, - возразила Кларисса.
Собственные слова привели ее в замешательство. Она и сама не знала, что хочет этим сказать. Она ведь никогда не видела богов. Но богиня, похоже, поняла ее мысли.
- Это, - она обвела себя руками, – всего лишь физическая оболочка. Это только часть меня. Я все еще связана с миром, хотя и ограничена сейчас из-за этой формы воплощения.
- Богиня, заключенная в человеческом теле... – прошептал Конрад.
- Не заключенная, - улыбнулась богиня. – В этом теле или нет, я все равно остаюсь божеством.
- Это недоказуемо, - задумчиво проговорила Кларисса.
- Тебе нужны доказательства? – богиню эта мысль как будто позабавила.
- Если ты и правда хочешь помочь нам вернуться в наш мир, - ответила смертная, - то мы должны быть уверены, что можем тебе довериться. И для начала я хочу быть уверена хотя бы в том, что ты действительно та, кем себя называешь.
- И как ты хочешь этого добиться? – богиня склонила голову, став похожей на любопытную птицу.
Конраду на миг показалось, что Кларисса ждала именно этих слов. Она едва заметно подобралась, словно кошка перед прыжком, и, не сводя с богини пристального взгляда, медленно, с расстановкой, произнесла всего два слова:
- Божества бессмертны.
Богиня хмыкнула:
- Хочешь попробовать убить меня?
- Почему бы и нет?
- О боги, Рисса... – пораженно выдохнул Конрад.
Но сестра его проигнорировала. Она молча буравила собеседницу взглядом, ожидая ответа. Богиня равнодушно пожала плечами.
- Ты можешь это сделать, если тебе это необходимо.
Кларисса кивнула и начала осматриваться вокруг. Она понимала, что нет смысла использовать магию. Противница была явно намного сильнее ее, и в лучшем случае могла отгородиться щитом, за который Клариссе будет не пробиться. Даже если она, по ее словам, не владеет заклинаниями, вполне могла освоить щит так же легко, как и филум коннектенс. Во всяком случае, ей хватило способностей, чтобы разрушить тот барьер. Так что оставалось только грубое физическое воздействие. Под протесты Конрада Кларисса принялась искать в траве подходящий камень. По счастью, брату еще не хватало сил на то, чтобы встать, и он не мог помешать ей осуществить задуманное.
Камень нашелся всего через несколько шагов – увесистый булыжник, немного утопленный в мягкую траву, достаточно легкий, чтобы Клариссе хватило сил его бросить, и достаточно тяжелый, чтобы нанести существенный ущерб при попадании в цель. Кларисса не без труда подняла камень и пошла обратно.
Конрад уже сумел приподняться на локтях. Несмотря на мелкую испарину, выступившую у него на лбу, выглядел он уже намного лучше. При мысли о его чудесном исцелении Кларисса ощутила укол совести.
Богиня ждала, даже не сменив позы. На ее лице играла безмятежная улыбка. Клариссу эта улыбка почему-то разозлила. Недавние сомнения покинули ее, не оставив следа. Она перехватила камень поудобнее, и, недобро улыбаясь, попыталась прицелиться.
Она сама не знала, какого результата ждет. Единственное, в чем она была уверена, так это в том, что девушка, называющая себя богиней, не сможет ни отступить, ни закрыться щитом, словно обычный маг. Немного отстраненно Кларисса попыталась представить окровавленное тело этого существа, если ей удастся в него попасть. Или крови не будет? Или оно будет и дальше стоять, как ни в чем ни бывало? Был только один способ это выяснить.
И поэтому, решившись, Кларисса изо всех сил бросила камень.
Мир словно замедлился. Только сейчас Кларисса заметила, что Конрад успел уже подняться на колени и тянулся к ней в попытке остановить. Ему не хватило всего нескольких секунд.
Богиня стояла, не двигаясь, словно восковая статуя. Даже ее улыбка не померкла ни на гран. Ни шага в сторону, ни единого взмаха руки, ни малейшего шевеления губ. Вглядываясь пристально, едва ли не до слез, Кларисса попыталась поймать любой признак творящегося колдовства. Но доли секунды проносились одна за другой, стремясь к абсолютной безысходности, а богиня все так же стояла, и все так же улыбалась.