Даже если Клариссе хотелось надеяться, что она ошиблась, вымученный стон Конрада не оставил сомнений. Об этих существах он знал не понаслышке.
Богиня медленно обогнула парализованных страхом людей, и остановилась между ними и приближающимися тенями.
Душа Клариссы рвалась на части. Ей хотелось бежать, бежать со всех ног, но она знала, что как бы она ни старалась, ее все равно настигнут. И она не могла бросить брата. И эту хрупкую девушку с незаурядными магическими способностями. В этой ситуации они ей не помогут. Никому не помогали. Кларисса была благодарна ей, боялась ее и совсем не доверяла. Ей хотелось оставить волшебницу в одиночестве сражаться с тенями, несущими смерть; ей хотелось попросить волшебницу спасаться, бежать отсюда, так быстро, как только сможет. Она назвалась богиней, так разве она не единственная, кому сейчас под силу спасти их всех? Но в это даже самой Клариссе так и не удалось поверить.
Конрад думал почти о том же. Он понимал, что не в состоянии даже сделать самостоятельно несколько шагов, не говоря уже о схватке с воинами Иномирца. Бежать бессмысленно. Сила магии Клариссы не исходе. Эта девочка с неземными глазами погибнет так же, как те люди во время эвакуации. Конрад помнил их лица так, словно видел минуту назад. Их бездвижные тела отпечатались в его памяти, словно выжженные огнем.
- Уходите, - вдруг тихо, но отчетливо произнесла богиня.
Это прозвучало словно приказ.
- А ты? – против воли вырвалось у Клариссы.
- Останусь. Все хорошо. Просто идите.
Кларисса решила не настаивать. Вместо этого она крепче сжала руку брата, обнимавшую ее за плечи, и как могла, решительно пошла прочь, оставляя за спиной врагов и самозваную защитницу.
Отойдя на несколько шагов, Кларисса почувствовала, как сгущается и потрескивает воздух. Но лишь на мгновение она обернулась, прежде чем продолжить путь.
Богиня спокойно и бездвижно стояла все на том же месте, а вокруг нее разрастался огромный мыльный пузырь, в котором Кларисса не без труда узнала собственное заклинание щита. Разница между ними была примерно как между скалой и крохотным камушком. Это казалось нереальным.
Кларисса почувствовала слабость в коленях, и поспешно отвернулась, а затем устремилась вперед. Впервые она подумала о том, что их новая знакомая, возможно, еще опаснее тех существ, от которых они бежали.
Конрад торопился следом за Клариссой, но то и дело спотыкался, и сестра едва ли не волоком тянула его за собой.
Безмятежная с виду, богиня размышляла, изучала, оценивала. Те, кто приближался к ней, вызывали в ее сердце нечто похожее на тревогу. Не только их сила и намерения, но и сама их природа не поддавалась пониманию. Они не были людьми. Они не были ни одним из живых существ, которые когда-либо населяли ее мир. Что-то вроде предвосхищения брезжило на границе сознания, но она никак не могла ухватить ускользающую мысль.
Скорость их передвижения была довольно большой, но не слишком. Судя по беглой оценке, они могли бы бежать быстрее, но по какой-то причине не находили в этом надобности. Их внимание было сконцентрировано на беглецах, стоящую же на их пути богиню они словно вовсе не замечали.
Все чувства богини работали на полную катушку. Она чувствовала каждый вздох людей за ее спиной, каждое движение воздуха вокруг существ, затянутых в черное. Они двигались слаженной группой, совсем недалеко друг от друга. Богиня мысленно очертила пятачок земли, по которому они бежали, и осторожно направила свою силу вперед. Волна энергии очертила границы позади, по сторонам и прямо перед существами, над их головами и под их стопами, создав нечто вроде изолированной камеры, и вынесла ее за пределы привычного понятия о пространстве. Существа оказались заперты, словно крысы в банке. Богиня с некоторым интересом разглядывала пленников.
Какое-то время они не понимали, что происходит. Мир вокруг них просто совершенно не менялся. Несмотря на движение, они ни на шаг не приближались к цели, словно топтались на месте. Однако на то, чтобы это понять и заметить, времени им понадобилось гораздо меньше, чем ожидала богиня. Они не проявили ни единой человеческой реакции – ни удивления, ни замешательства, ни страха. Только резко, словно по команде, остановились, будто вкопанные. Они не говорили друг с другом, и, казалось, не сделали ни единого движения. На краткое, очень неприятное мгновение богине показалось, что их пустые безразличные взгляды сошлись на ней, изучая ее так же, как только что она сама изучала их.