Я со дня на день ожидаю повестки из военкомата. Теперь я временный инвалид. У меня пиодермия обеих конечностей и флегмона левой. Но ты не волнуйся, тетя Вера меня лечит.
Мама! Что пишет Светлана? Вот уже месяц, как я ничего не получаю от нее. Я люблю ее по-настоящему, и поэтому меня очень интересует, почему она не пишет. Давно ли ты получала письма от нее? Что-то не верится, что она меня любит.
Посылаю тебе свое последнее фото – в эти годы увидеться, конечно, надежды не имею, а если увидимся, то не скоро.
Очень прошу, напиши о Светлане откровенно, все, что знаешь: любит она или нет?
Ну, пока, до свидания. Привет всем нашим ребятам, кого увидишь. Прости, что мало написал, писать очень трудно. Целую, твой сын Лев».25 января 1943 года. Страничка из тетради в клеточку, сложенная треугольником. Письмо написано карандашом.
«Добрый день, дорогая мама! Привет с фронта! Появилось немного времени и сел писать письмо. Пишу мало, но пойми – времени нет совсем.
Эти две строки написал неделю назад, но нас перебросили на другой участок, и сразу появилось много «работы».
Мама! У нас сообщили, что 18 января наши войска овладели Шлиссельбургом, и теперь Ленинград будет связан со всей страной! Поздравляю вас всех! Мы так долго ждали этого, у нас состоялся митинг. Старшина подарил мне почти новые немецкие сапоги, он сам из Калинина, но у него двоюродный брат живет в Ленинграде, на Лиговке. Люди в нашей роте очень хорошие. Многие называют меня «Товарищ Ленинград». Мои тренировки в тире дают себя знать, и ко мне относятся с уважением. Кормят нас хорошо, ты не волнуйся. Я уже несколько раз ходил в разведку. Как вы там теперь живете? Как «воздух»? Не сыплется ли «горох»? Что пишет Бронислав и что слышно о Юре с Верой? Я сегодня им напишу, если будет тихо.
На Новый год нам были подарки. Мне достались вязаные рукавицы и байковые портянки. Я написал тете Вере, чтобы она продала все, что у меня осталось, но она, наверное, стесняется. Напиши ей, что мне ничего не надо, так как все есть, а вернусь – приобрету новое. Дядя Саша воюет где-то на нашем фронте, но я пока ничего не знаю о нем. Может быть, встретимся.
Табак я не беру, а сразу меняю его на сахар и при случае постараюсь послать вам.
Еще раз поздравляю вас с прорывом! Привет от всех наших красноармейцев!
Крепко целую, твой сын Лев».Солдатская треуголка. Штамп военной цензуры. Бумага в клеточку. Письмо начато чернилами, закончено карандашом.
«7 сентября 1943 года.
Здравствуйте, дорогие мама, дядя Коля и Надюша!
Давно не получал писем от вас и очень беспокоился. Ведь вы тоже живете в городе-фронте, а я от вас далеко. Тут сейчас в садах яблоки, груши, слива, солнце греет. Немец жег здесь деревни, угонял людей, но теперь он отступает, цепляясь за каждый населенный пункт, но все же отступает. Это летом, а что будет зимой?..
9 сентября 43 года.
Доканчиваю письмо на поле боя. Ночью здесь был жестокий бой. И нам пришлось поползать порядком под разрывы его «Ивана». Но и наша «катюша» дает жизни немцам.
Вообще, народу у немца мало, он пускается на разные хитрости. Один или два танка показываются по фронту в разных местах. Вообще живем пока, не унываем. Ну а сегодня радостная весть о капитуляции Италии.
Мама, фото твое я получил, часто смотрю на него – когда я смогу тебя увидеть? Мы не выделись с тобой уже два года, мама…
Как живет Ленинград? Как дядя Коля? Поздравляю его с орденом. У меня наград пока нет, но надеюсь, что будут.
Крепко целую, ваш сын и брат Лев».Все. Больше писем от Льва не приходило. Он погиб при форсировании Днепра, в сорок третьем. Разрывная пуля попала ему в сердце, пробив фотографию матери в кармане гимнастерки.
После войны приезжал его фронтовой товарищ и рассказывал, как уже на правом берегу Лев первым ворвался в фашистский дот с автоматом и перебил весь расчет. Раненый немец успел нажать на курок…
Я помню, как незадолго до смерти мать собиралась ехать на могилу Льва и называла село Ромашки, возле которого он пошел в свой последний бой. Я ходил за ней хвостом и просил взять меня, взять обязательно, но что-то расстроилось, и мать отложила поездку до следующего лета…