Видимо, он и впрямь к ней неровно дышит. Ведь, когда женщин любят, они всегда хорошеют. Сколько раз мне приходилось обламываться на этом! Идет такая лапочка по улице, цветет как майская роза, улыбается всему миру. Подкатишь к ней — а она тебе: «Гуляй, парниша, я неделю как замужем, рано мне еще благоверному рога наставлять, да и не хочется!»
Вот и тут… Туся так похорошела, что я даже стал себя контролировать, чтобы лишний раз на нее не смотреть. А то подумает, еще, что оборотни в Метрополии не той ориентации… А если я вдруг заявлю, что ориентация — ни при чем, просто я — парень? Куча проблем появится. Сейчас-то все просто. Спим в обнимку — так теплее, моемся по очереди… Туся даже устроила мне выволочку за то, что я в глуши себя, дескать, запустил и стал похож на огородное пугало.
— Адочка, на Земле я тобой просто любовалась! Такая стать, такой шарм! А сейчас ты только посмотри на себя!
И Туся сунула мне под нос мое зеркальце, извлеченное из моей же косметички.
Я взглянул на свое отражение. Ну, полосы сажи по щекам, пятна какие-то зеленые… Кажется, это с ночи, когда я три часа лицом в траву пролежал, прячась от очередного разъезда демонов.
— Так воды же мало! — попытался объясниться я. — Ночью, если не забуду, умоюсь в ручье.
Туся посмотрела на меня как на идиота и тихонько захихикала (громко смеяться ей не позволяла рана):
— А салфетки и лосьон тебе на что?
Ведьма вытащила из моего рюкзачка, в котором она, кажется, ориентировалась уже лучше меня, кусок чего-то влажного и душистого и начала энергично тереть мне лицо.
Ощущения, скажу вам, еще те. Я стоически терпел — все равно никуда не деться.
— Ну вот, более или менее на девушку похожа! — удовлетворенно проворчала ведьма. — А теперь займись волосами!
Я, как от кузнеца ушел, так и не расчесывался. Некогда было. Теперь Туся, глядя, как я мучаюсь, расчесывая эти осьминожьи кудри, только хихикала:
— Да не дергай так! Мягче, аккуратнее! Ты что, не умеешь расчесываться? Наверное, у вас в Метрополии все лысые?
— Не все, — со слезами на глазах ответил я. — Просто у меня раньше длинных волос не было, а для Земли пришлось отрастить, у вас это модно.
В общем, я смолчал про то, что я — парень.
Правда, пришлось признаться в том, что я — оборотень и по желанию способен принимать любой облик.
— Какая ты счастливая! — завистливо вздохнула Туся. — А тут — с каким носом родилась, с таким и живи. Или операция, но она кучу денег стоит, да и не факт, что лучше будет.
— А чем тебе твой нос не нравится? — удивился я.
Действительно, нос как нос. Ну, немного с горбинкой, но очень симпатичный и к месту.
— Ну, про нос это я так, — замялась Туся. — А вот ты, небось, свое лицо с картинки делала?
— С картинки, — сознался я. — Только не для красоты, а чтобы на землян быть похожей. Ты же видели мужика с бородой, который ко мне приезжал?
— Грузина этого твоего?
— Да не грузин он, а дварф, — поправил я. — Вот многие разумные у нас так выглядят. И еще бывают варианты. Эльфы, например. Или орки. Вот эти ваши демоны… если бы они на Земле очутились, даже в «мирной» форме, то на них бы все пялились. Хвост, рога, цвет глаз… Ну не бывает у землян ни желтых, ни фиолетовых глаз!
— Ну, может, подумали бы, что цветные линзы одели, — неуверенно возразила Туся. — Хотя ты права. На таких красавчиков точно бы пялились. А ты как выглядишь?
— Я — оборотень. Медведь. Правда, не очень большой.
Ведьма расхохоталась:
— Слушай, а ведь правда! Я-то все думала, кого ты мне напоминаешь… плюшевого мишку!
Я сделал вид, что обиделся.
— Ну, Адочка, я ничего такого не имела в виду, — защебетала Туся. — Ты очень хорошенькая девушка! А медведица, наверное, вообще лапочка! Только за собой следи получше! Не в пещере же живешь!
— А где? — удивился я.
Туся, поняв, что сказала, снова захихикала:
— Какая же ты дурочка еще, Адочка!
А если ведьма вдруг начнет меня стесняться? Как делить нашу крохотную жилплощадь?
Но больше мы разговаривали, конечно, не обо мне, а о приключениях Туси. Мне-то и рассказывать было толком не о чем. Ну, встретились мне хорошие существа, пообщался я с князем Ингваром, русалками, лешим да кузнецом. Чего рассказывать?
Правда, Туся князем заинтересовалась:
— Говоришь, красивый мужик? И вдовец? Чего же ты терялась?
Я от удивления даже не знал, что сказать.
А ведьма продолжала, словно отвечая каким-то своим мыслям: