Томас Манн считал, что миф о Фаусте себя исчерпал в XX веке, и появление сверхразрушительного атомного оружия – тому подтверждение. Он, как и Адриан Леверкюн, приходит к мысли, что нельзя думать лишь о чистой науке или о спасении искусства, когда само существование мира ставится под угрозу. Ещё совсем недавно, например, широко обсуждалась тема клонирования человека. И с научной точки зрения это интересно не меньше, чем физика энергий. А к чему это может привести? Вот о чём надо думать…
Главная идея фаустовской культуры – стремление человека любой ценой развернуть заложенные в нём силы – себя исчерпала в XX веке. Произведение Томаса Манна, в сущности, закрывает миф о Фаусте.
Бернард Шоу – самая крупная фигура в европейской драматургии ХХ века. Ирландец по происхождению, он родился в 1856 году в городе Дублин, а умер в 1950 году, немного не дожив до своего столетнего юбилея. Начинал Шоу как романист, но его романы малозначительны. Позже он стал работать как драматург, и уже первый цикл его пьес (а писал он циклами), так называемые «Пьесы неприятные», созданный ещё в конце XIX века, принёс автору литературную славу.
Надо сказать, Бернард Шоу был человеком, мало похожим на писателей того времени. Ему была совершенно чужда богема, он ненавидел её всей душой, говорил, что ведёт более чем буржуазный образ жизни, в шутку признаваясь: если бы стал торговцем, в его привычках ничего бы не изменилось. Работал Шоу много и очень рационально, писал только по утрам, на свежую голову, вообще был очень трезвым художником. Всякое опьянение, дурман, иррациональный подход к реальности, – всё, что было свойственно литературе начала XX века, Шоу было глубоко чуждо. Слова бывшего моряка, капитана Шотовера, героя пьесы «Дом, где разбиваются сердца», выражают во многом отношение самого автора к подобным вещам: «Я больше всего на свете боюсь напиться допьяна. Быть пьяным – это значит грезить, размякнуть, поддаться любому соблазну, любому обману. Попасть в когти женщинам».
Уже в самом начале своей драматургической карьеры Шоу создал новый тип драмы. Вообще, он очень любил парадоксы. Впоследствии его жена, уже после его смерти, издала парадоксальные изречения Шоу в виде отдельной книжки. Он говорил, что нормальное зрение – это особое зрение. Поскольку вещи отражаются перевёрнутыми на сетчатке нашего глаза, то главное, что необходимо человеку, – это задуматься. Общепринятое плохо тем, что над ним не задумываются. Поэтому сам Шоу старался строить свои пьесы парадоксально, чтобы люди размышляли над тем, над чем обычно они не привыкли размышлять.
Вот некоторые из парадоксов Шоу: «Не люби ближнего, как самого себя. Это наглость, если ты собой доволен, и оскорбление, если ты собой не доволен». «Кто умеет – делает, а кто не умеет – учит». «Домашний очаг – тюрьма для девушек и работный дом для женщин». «Англичанин думает, что он нравственен, когда он просто создаёт себе неудобства». «Жизнь уравнивает всех, и только смерть обнаруживает, кто значительнее». «Когда человек хочет убить тигра, он называет это спортом, а когда тигр хочет убить человека, это называют кровожадностью. Разница между преступлением и правосудием ничуть не больше». «Зависимость женщины от мужчины сводит различие между браком и проституцией к различию между профсоюзами и неорганизованным наёмным трудом». Подобные парадоксы нередко лежат в основе его драм.
Другая важная особенность произведений Шоу – в них очень много рассуждений. Сам автор утверждал: его драма – это своеобразная словесная опера. Одного действия недостаточно. Актёр, по его мнению, должен произносить монолог так же, как певец исполняет арию, и всё время быть готовым к тому, что публика потребует повторить сказанное «на бис». Образец для Шоу – это финал «Кукольного дома» Ибсена, где главная героиня заявляет мужу: «Мы должны, как два разумных существа, обсудить всё, что произошло между нами». «Ибсен этим завершает, я этим начинаю», – признаётся Шоу.
Его герои любят разговаривать. Так в пьесе «Горькая правда» сиделка пытается соблазнить сержанта с двух поцелуев, а сержант ей на это отвечает: «Есть такие, для которых женщина, как банка с мармеладом. Съел – выбросил банку и готово. Хочу вам сказать, что я такого мнения не придерживаюсь – я люблю с женщиной поговорить». Поэтому любовное свидание у героев превращается в продолжительную дискуссию.