— Нет, что в, я думаю, она тут вовсе ни при чем.
— А Уинфред Райт другого мнения.
— Да, были слухи… Но Питер не обращал на них внимания. Он говорил, что Билл прекрасно знает Вилле цену и не воспринимал её всерьез.
— Но кто-то же воспринял! — воскликнула Грейс.
Последовала длинная пауза. Потом Кэт протянула:
— А может это Вилла кого-то восприняла слишком всерьез?
Когда Грейс уже собиралась к Синклерам, Кэт позвонила снова.
— Грейс, я ухожу. Дети вас ждут. Приезжайте поскорее, ладно? Откроет вам Александр. Проследите, пожалуйста, чтобы Джорджия лежала в постели. Она такая слабенькая…
Александр распахнул дверь с очень серьезным видом.
— Джорджия хочет немедленно вас видеть.
— Но можно мне сначала раздеться? Как ты, Александр?
— Я отвечал на телефонные звонки, но Джорджия не дает мне разговаривать. Говорит, что я слишком маленький, чтобы запоминать важные сообщения. Это нечестно.
Грейс повесила пальто и потрепала его по голове.
— Девчонки все такие. А что за сообщения? От кого?
— От Виллы, конечно.
Грейс недоуменно уставилась на него.
— От Виллы?
Александр с важным видом кивнул.
— Я как раз хотел спросить её про лосей, когда Джорджия отобрала у меня трубку.
— Джорджия, ты действительно говорила с Виллой?
Раскрасневшаяся и хмурая Джорджия откинулась на подушки.
— Не кричите так, у меня болит голова.
— Александр говорит, что звонила Вилла. Это правда?
— Да, я с ней поговорила. А теперь у меня кружится голова.
— Что она сказала?
— Попросила, чтобы папа приехал и спас её. Она устала от леса и стука дождя по крыше.
«Стук дождя по крыше сводит меня с ума…»
— Ты не выдумываешь?
Девочка обиделась.
— Спросите у Александра.
— А почему ты не дала ему поговорить?
— Он ещё маленький. Папа говорит, что ему нельзя доверять серьезные вещи — он может все перепутать.
Грейс положила руку на её горячий лоб.
— А ты с такой температурой ничего не перепутала? От кого должен спасать твой папа Виллу?
Вмешался Александр.
— От лосей, конечно. Она боится их не меньше меня.
Джорджия с закрытыми глазами прошептала:
— Она сказала, что не нужно в них стрелять, потому что она не любит крови. Грейс, вы нам почитаете?
— Джорджия…
— У меня такая слабость, что я не могу разговаривать.
— Но ты могла встать и ответить по телефону,? Или тебе все приснилось? При температуре такое бывает.
— Правда, у меня были кошмары.
— Значит, Вилла не звонила?
Глаза Джорджии блестели от жара.
— Про лосей выдумал Александр. Вилла сказала только про дождь.
Грейс посмотрела в окно. По стеклу дождь стекал ручьями. Серые тучи спускались все ниже. Пора было закрывать штор и включать свет.
Сама она ни на мог не поверила детям, но решила рассказать Питеру и Кэт, когда те вернуться.
— С какой стати мне её спасать! — воскликнул Питер, выслушав Грейс. — Откуда у них такое буйное воображение? И нечего поднимать панику, ребенок просто бредит.
— Может быть, кто-то и звонил, — разумно рассудила Грейс. — Не обязательно Вилла.
Поднимавшаяся по лестнице Кэт обернулась.
— Она может ещё раз позвонить?
Питер предпочел сделать вид, что не слышит.
— Дети наслушались сказок, и все. А я должен спасать Виллу неизвестно от чего!
Голос его все ещё звучал в ушах Грейс, когда она вернулась домой. Грейс постучала в потолок, приглашая Польсона спуститься, и рассказала все.
— Меня тревожит упоминание о дожде. Помните, Вилла писала в дневнике, что стук дождя по крыше сводит её с ума? Дети этого не знали, верно? НО Джорджия говорила именно про стук дождя.
— Да, потому что все время идет дождь, и она его слышит. Дети всегда говорят первое, что приходит им в голову.
Грейс прислушалась. Даже в городе этот звук наводил тоску, а в лесу, в заброшенном доме под железной крышей это просто невыносимо.
— Не могу избавиться от предчувствия, что Вилла прячется где-то в лесу. Или её прячут…
Польсон расхохотался.
— С телефоном?
— Не смейтесь, я думаю, пора уже сообщить про исчезновение Виллы. Пойти в полицию или хотя бы в посольство.
Польсон перестал смеяться.
— Пока что нет. Даже достаточно сентиментальная шведская полиция не воспримет всерьез бегство невесты. А ваш посол и так может знать все, что хочет.
— Что вы имеете в виду, говоря «пока»?
— Во всяком случае, до вечеринки. Что-то может проясниться. Как насчет выпить шнапса? Так говорила Вилла, она ведь не всегда говорила только о дожде.
Польсон не стал драматизировать ситуацию и ему удалось несколько унять её страхи.
— Жаль, конечно, что вы не появились у Синклеров чуть раньше, чтобы поговорить самой. Это вполне могла быть Вилла, попавшая в переплет с паспортом и документами для бракосочетания. Кто, как не Питер Синклер, мог помочь в таких делах?
— Тогда Вилла может позвонить снова? — Грейс вспомнила, что не сказала Польсону про утреннюю встречу с капитаном Моргенсоном, о котором Вилла написала в дневнике:"У него очень проницательный взгляд, словно он пытается влезть в твои мысли».
Ей стало как-то не по себе.
— Польсон, не уходите. Послушайте, какой ужасный ветер.
Польсон внимательно посмотрел на нее.
— Я сам собирался пригласить вас поужинать. Вы у меня ещё ни разу не были. Посмотрите мои картины. И наконец-то мы поговорим о чем-то кроме Виллы. Только прошу, не будьте вы такой застенчивой. Берите пример с Виллы. Она бы сказала: «-Так требует время».
— Вы сами сказали, что больше про Виллу не будем.
— Да, простите.
— Но если она звонила, значит, она жива! — вдруг спохватилась Грейс, сама не понимая, что заставило её это сказать.
Ну разумеется жива, несмотря на все свое безрассудство. Она всегда слишком любила жизнь, чтобы умереть.
Наверху было неприбрано, но уютно: низкий потолок, изразцовая печь, всюду рисунки, книги. Там же стояла старомодная качалка, мольберт с незаконченным портретом белобрысого мальчугана, лежал большой выцветший шерстяной ковер.
Польсон наблюдал за Грейс.
— Вас не смущает беспорядок?
— Да что вы! Это ваш сын?
— Да.
— Я видела вас с ним в воскресенье. И даже помахала вам рукой, а вы и не заметили.
— Наверное, мы заговорились.
— Вы с ним дружны?
— Конечно.
— Но не настолько, чтобы жить с его матерью?
— Нет.
Прежде чем она задала следующий вопрос, Польсон сказал:
— Вы изумительная женщина, Грейс, мне хорошо с вами, но этого лучше не касаться. Вам понравится моя качалка. Давайте выпьем, и я займусь ужином.
Уже из кухни он спросил:
— Вас не тревожит ветер? Здесь он ревет сильнее, чем у вас.
В самом деле, ветер выл, словно стая волков, но Грейс все равно ощущала покой, словно маленькая девочка купаясь в лучах любви большого Польсона. Но тогда малыш на портрете станет её врагом.
Но нет, ребенок никогда не может быть врагом.
— Нет, совершенно не тревожит, — ответила она.
9
Первыми пришли двое, которых Грейс никогда не видела: барон ван Стерн и Ульрика Бейк. Баронесса доктором явились следом, и Стэн воскликнул:
— Барон свои «мерседесом» всю дорогу подталкивал наш «вольво».
Эбба довольно хмыкнула.
— Мы играли с ним, как кошка с мышкой. Грейс, дорогая, как хорошо, что вы нас пригласили. Вы ещё не знакомы с моим мужем? Якоб, это мисс Грейс Эшертон. Английские имена очаровательны, гораздо симпатичней шведских.
Барон слегка поклонился. Рядом с рослой молодой женой он казался маленьким и старым. Седые волосы, кроткие глаза, мягкая улыбка — короче, не из тех, кто мог бы произвести впечатление на Виллу. Ее привлекали только яркие мужчины. Пожалуй ей могли б понравиться только титул или деньги.
Наверняка и Эббу привлекли только они. Свен Бейк с его меланхолическим видом составил бы ей более подходящую пару. А неуклюжая и неулыбчивая Ульрика вполне подошла бы барону.
Грейс усмехнулась: она уже поменяла партнеров, а шведы и сами могли бы догадаться.
— Как вам Стокгольм? — спросил Свен Бейк, глядя на неё темными беспокойными глазами.