В общем, это для меня главная печаль романа, и я буду страдать над ней еще долго. Если хотите, присоединяйтесь.
Скарлетт: Уже. Автору очень, очень, очень стоит прокачаться в области психологии.
Мир
Джейн: Какой только эту Атлантиду не описывали! Правда, превалируют, в основном, версии с прекрасным мудрым народом, достигшим таких верхов цивилизации, что нам и не снилось.
Так вот. Тут совсем иначе.
Бесспорная заслуга автора - самобытная, необычная, интересная цивилизация. Резко отличающаяся от вселенных розовых пони, которые питаются радугой и на досуге поднимают науки на невиданные высоты.
В прошлом, куда занесло Майю, царят суровые нравы. Тут неведом институт семьи, «права гражданина» - абракадабра, тут женщин с детьми выселяют на остров, и обратно - фиг вернешься.
Цивилизацию божественные дети себе замутили миленькую, добренькую, так и лезут в голову ассоциации со всякими майя-ацтеками.
Тут тебе и пирамиды, и циклопические города, и жертвоприношения, и всякие жестокости. А еще здесь есть магия, потому что какая древняя загадочная цивилизация без магии-то?
Пантеон обитателей Нуатла - таково самоназвание острова, что мы сейчас зовем Атлантидой - включает трех божеств. В центре - Огонь, чьи дети сейчас правят островом. Еще есть Великая Мать, без участия которой не обошлось рождение божественных детей, ну и бог Океана где-то на периферии болтается. Боги тут, оказывается, живее всех живых, но вмешиваться в дела смертных, как обычно, не спешат. Пока не придет пора лютого апокалипсиса, ага.
Помимо основной цивилизации Нуатла, автор описывает неандертальцев и львов пустыни - темнокожий свирепый народ. Неандертальцы любят холод, вступают в семейные отношения и поклоняются духам животных. Львы пустыни - экзотичные ребята, высокомотивированные в завоевании острова и миграции из жарких песков.
В целом, мир получился весьма негостеприимный, но самобытный. Общественный строй, обычаи, культура - автором приложено немало усилий к проработке.
Вообще, автор постаралась и явно немало потрудилась над обоснуем, матчастью, проработкой мира - это заметно, это очень на пользу роману, это заслуживает восхищения и комплиментов.
Скарлетт: И тут я присоединяюсь к Джейн. На проработку мат.части ушло явно много времени и сил, и мир у автора получился что надо. Действительно другой, действительно интересный - пока в него не закрадывается авторская магия. К сожалению, на одном мире - фоне, по сути - далеко не уедешь.
Язык
Джейн: Написано бегло и весьма захватывающе. Я без усилий одолела дилогию за день. Хороший грамотный язык, уместные шутки, красочные описания. В общем, грех жаловаться.
Скарлетт: Сейчас я пожалуюсь. Автор, сделайте милость, вычитайте ваш роман! Это как-то некрасиво по отношению к читателю - пишете вы грамотно, хорошо и действительно бегло. Только опечаток много. В первом романе в начале они ещё вычитаны, но уже во второй его части появляются. А уж второй роман! Вы ведь их продаёте... Ну как-то нехорошо. Например,
«Адан тяжело вздохнул.
- Я не знаю, если он выжил, Айя».
Опечатка, согласна (хоть и заставляет задуматься, насколько русский автору родной). Но через пару абзацев вы её повторяете!
«- Я не знаю, если он выжил, - повторил Адан.»
Ну что тут скажешь?
Для ознакомления со стилем автора беру отрывок всё-таки из начала, где всё «чисто». С надеждой, что автору станет стыдно, и она исправится.
«Ладно, пожалуй, признаюсь.
Психолог, у которого я наблюдалась после гибели Питера и Хлои, уверился, что я намереваюсь присоединиться к своим друзьям на том свете. Переубеждать его я не собиралась - любое пререкание только удвоивало обязательные для посещения сеансы. И все из-за тогo, что я сказала, чтo хотела бы быть рядом с ними на том самолете.
Для психолога эти слова означали, что я хотела бы умереть. Я же просто хотела обернуть время вспять. Если бы я не убежала так поспешно, не встретилась бы с деревом, если бы смогла выслушать и его, и ее, то очень может быть, что я была бы рядом с ними в качестве подружки невесты.
Но я не смогла объяснить этoго суровому мужчине в очках. После очередной попытки просто согласилась с версией о суицидальных мыслях. Довольный психолог тут же выписал рецепт и отправил меня восвояси. Пузырек с «радостином», очевидно, должен был убедить меня, что даже без Хлои и Питера этот несправедливый мир все ещё прекрасен.
Я приняла две или три и только из интереса, а после забросила пузырек подальше. И до и после я знала, что мир прекрасен, знала, что буду жить дальше и что во время следующей гонки мои тормоза не заклинит «случайным образом», чтобы я неожиданно для всех скатилась с обрыва и вознеслась к воротам Рая.