Мир
Джейн: Существует несколько планов бытия, среди которых мир людей (Срединный), мир эльфов (Сумерки), мир демонов (Полночь). Все миры связаны, объединены общим прошлым, взаимопроникают. Существа из разных планов могут путешествовать между ними, если им достает умения и сил.
Человеческий мир - этакое позднее средневековье. Королевство, уважаемое соседями. Все обычно на первый взгляд: любимый народом король, монахи-воины, что борются со злом, простые обыватели. Живут, как могут. Боятся ведьм, славят правителя, верят в бога, не любят взбалмошную принцессу. Но влияние соседних планов ощутимо. Среди аристократов есть люди с “дареной кровью”, потомки смешанных браков с обитателями Сумерек. Среди людей, не привлекая внимания, живут существа из Полуночи. Кое-кто из них совершенно бессовестно носит личину монаха.
Мир Сумеречья, который люди окрестили миром под холмами, полон неожиданностей. Он необычен, не связан привычной нам логикой. Он немного призрачен, как свет в первые минуты после заката. Полон тайн. Люди могут оставаться здесь лишь по поручительству местных. Обитатели его под стать миру. Чужие, прекрасные, живущие по совершенно иным принципам. Непредсказуемые для человека.
Есть еще кое-что любопытное, связывающее обитателей трех миров между собой. Фюльгья. Заковыристое словечко, а? У каждого обитателя одного мира, есть общее отражение с обитателем другого. Коварный демон Полуночи, поглядев в зеркало, может обнаружить там лицо человеческого мага. Это не копия, не двойник в полном смысле. Это некий персонаж, который смотрит на тебя из зеркала в тот момент, когда ты смотришь на него.
Скарлетт: Твоё второе, тёмное «я». И это одна из тем романа: принять себя таким, какой ты есть. Иногда это очень, очень сложно.
Джейн: Магия. Магия здесь не внутренние способности, не крепкая память, хранящая сотни заклинаний. Здесь это мироощущение. Способ познания мира, метод смотреть на реальность. Эта невероятная философская концепция оформлена и показана читателю с блеском. Над ней хочется размышлять, ее хочется узнавать лучше. А еще это очень красиво.
Скарлетт: И легко подана читателю. Мы приходим к ней вместе с героиней, шаг за шагом - к концу книги. Очень просто и изящно. Всё гениальное ведь просто, да?
Джейн: Мир, нарисованный автором, раскрывается постепенно. Сначала думаешь - ну, что там такого, меч и магия, чего ждать? А потом приглядываешься - все, ты влюблен в хрупкую красоту страны эльфов, зачарован магией этого мира. Мир романа - немного пугающий, самую чуточку мрачный, но такой притягательный, такой заманчивый.
Проработка, самобытность, яркость - все на высоте.
Автор создал настоящее чудо.
Скарлетт: И большая часть этого чуда стала возможно благодаря языку, но об этом ниже. Сейчас мне бы хотелось отметить потрясающе яркие картинки простых, казалось бы, пейзажей: луга, улицы, леса, грота. Глазами автора и глазами героини ты смотришь на них, и они превращаются в яркое, прекрасное чудо, наполненное солнцем или призрачным светом луны. Это волшебно!
Язык
Джейн: Красивый. Мастерский. Чарующий. Выразительный, поэтичный, образный, сражающий наповал. Совершенно крышесносные метафоры, живейшие описания, динамика.
Читается невероятно легко, а в повествование погружаешься не просто с головой, в него проваливаешься весь, целиком, переживая все на своей шкурке.
Порой герои говорят между собой излишне современно, но это такая мелочь, что обратить на нее внимание способна лишь зануда типа меня.
Скарлетт: Потрясающая образность в каждой строчке, безумно богатый язык! Текст, в котором каждое слово становится драгоценным камнем. Это не просто лингвистический экстаз, это что-то куда более сильное.
Традиционно отрывок из романа.
«- Куда, хозяйка?
Я огляделась, заслоняясь ладонью от солнца. Справа рыночную площадь замыкала приземистая круглая башня с пристроенным к ней длинным двухэтажным зданием, похожим на казарму. Слева площадь немного повышалась, разворачивая пестрый цветник навесов. В дальнем ее конце, за чередой черепичных крыш, возносился в небеса серо-розовый монолит скалы. Взгляд карабкался выше, вдоль серо-розовых зубчатых стен, к вертикалям башен, чьи короны ласточкиными гнездами облепил фахверк, к заостренным, бронзового цвета кровлям, к ступеням выбеленных труб, к сверкающему лесу шпилей с вымпелами и флюгерами.
Со вздохом я отвернулась от замка. Махнула рукой в направлении здания, похожего на казарму.
- Туда.
Парень решительно вклинился в толпу. Я поспешила за ним, и, чтобы не отстать, положила руку на край корзины. Суета и толкотня малость оглушали. Поверх рыжей макушки моего спутника я смотрела на приближающуюся приземистую башню. Наверное, склад какой-нибудь. Или тюрьма.