И тут автор не жалея красок расписывает и коррумпированную бесхребетную власть, кормящуюся с руки местного воротилы, и весь масштаб упадка всех уровней местного управления. Мир романа сохраняет прежнюю уютность, “ламповость”, если угодно, но становится мрачнее, приземленнее. Вокруг становится больше недостойных людей, кругом несправедливость, стяжательство.В общем, этому городу очень нужен герой.
Конечно, мира без добрых людей не бывает, а обаятельная главная героиня обладает счастливой способностью легко заводить друзей. Но контраст локального мира первого и второго томов все равно впечатляет.
В общем, этим миром и его проработкой не восхитится разве что бесчувственный каменюка. Работа, проделанная автором, масштабна, сложна и достойна всяческих похвал.
Столько внимания к деталям, нюансам, тонкостям быта. Такие скрупулезность в описаниях и достоверность не во всяком “правдивом” историческом романе встретишь. Браво автору.
Скарлетт: Присоединяюсь. Это. Просто. Великолепно! Ещё ни в одном современном любовном фэнтези я не читала такую яркую проработку мира. Бесподобно! Автор, браво!
Поверьте, даже если бы всё остальное автор угробила, уже из-за одного этого стоило бы читать - настолько оно хорошо.
Язык
Джейн: Пером автор владеет, о да. Прекрасная стилизация под выбранную временную эпоху.
Первый том динамичен настолько, что просто дух захватывает. Потом темп повествования снижается, соответственно падает и скорость чтения.
Автору очень удаются описания, удается передать атмосферу сонной провинции, где мирная картинка прикрывает всякие неприглядные детали.
Умиляют имена. Они порой так забавны, так дореволюционно звучат, что просто прелесть.
Немало в романе неологизмов, описывающих мир. Некоторые из них для непривычного уха даются тяжело. Я прониклась пламенной неприязнью к должности героя - он главвэй. Есть в этой аббревиатурно-новоязовой конструкции что неблагозвучное.
Скарлетт: Отлично, как и мир. Посмотрите сами:
«Гости расселись. Во главе стола - виновники торжества и хозяева дома. Тиса и Ганна с бабулей разместились по соседству с семьей Кошкиных. Отец со старшинами и таможенники сели напротив. Стол ломился от яств: округ своей тарелки Тиса обнаружила жареного кролика в чесночном соусе с черносливом, салат «крассбургский», салат с маринованными патиссонами и жареными луковыми стрелками, салат из яиц и икры окуня, кувшин с яблочным киселем, графин красного вина и всевозможные закуски.
Девушка налила в свой стакан яблочный кисель и отпила. Есть особо не хотелось, но Витер уже положил в ее тарелку ножку кролика и налил в фужер вина.
Гости накинулись на еду, словно изголодавшиеся волки. Сначала помалкивали, но потом разговорились. Вэйн отвечал на вопросы, которыми его заваливали все кому не лень.
- Какими судьбами к нам, Филипп Дронович? - спросил начальник таможни, обгладывая утиную ножку.
Наместный промакнул салфеткой идеальной формы губы.
- Всегда мечтал служить империи и побывать в ее девственных краях. Представился случай осуществить и то и другое. Отправился в Вэйновий, получил в распределительном отделе служебную путевку - и вуаля, вот я здесь.
- Как же нам повезло, что вас направили именно сюда, - пробурчал с набитым ртом Лавр. По его пальцам потек жир, и Тонечка ткнула мужа в бок.
- А какая у вас специализация? - спросил Флор Игнатьевич Лопухин, с важным видом огладив выдающийся живот.
- Сельско-погодный факультет.
- Добро, - Кузьма Ильин погладил длинную бороду. - Прошлым летом такая засуха стояла, что с поля лишь по центнеру и сробили. А в этом муха побила. Мы без погодника, чай, десяток лет.
- Да, служил в наших краях до вас один, - подхватил разговор Панин, - угрюмый был старик, отшельником на болоте жил, но дело свое хорошо знал. Всюду поспевал, помогал. А потом пропал, сколько голубей ни слали, так птицы с письмами и возвращались. Находились смельчаки, кто к башне его ходил, да все бежали в страхе. По болоту-то, говорят, черный латник бродит.
- Да сказки все это, - отмахнулся Флор Игнатьевич. - Вот птицу, говорят, там видели огромную. В это я верю. Она-то, видать, душечку старика и подняла в небо. А черный рыцарь - это басня. Сочиняют дурни, лишь бы народ в страх вогнать.
- Э-э, не скажи, кум...
Тиса коснулась ладонью лба.
- Что с тобой? - обеспокоилась Ганна.
- Ничего. Я этим рыцарем в одном из своих видений любовалась.
Ганна охнула сочувственно:
- Ты же говорила, они тебя в покое оставили.
- Я тоже так думала. Но в последнее время словно с цепи сорвались...