— Сейчас посмотрю, — Крапива не выглядела больше антагонистичной, но и бодрой и весёлой не была. Скорее, какой-то апатичной.
— Как у тебя самочувствие? Мысли пришли в порядок?
— Какие-то пришли, какие-то нет. Не хочется ничего. Переживаю из-за потерянной обычной жизни. Всё было понятно, но тут прискакал ты, дал мне по лицу, и всё завертелось. Но и тебя винить не могу. Действительно со мной что-то не так. В общем, мне просто хреново. Родители опять же неизвестно что подумают.
— Судя по моим наблюдениям, это не твоё обычное состояние. Продолжай делать то, что начала вчера, и вернёшь и нормальное состояние и вообще себя.
— Придётся, — вздохнула Крапива. — А ты чем займёшься?
— Приусадебными работами. У нас в этих окнах, — я указал на окна, выходящие в сад, — ничего кроме бурьяна не видно. Пойду это всё как-то убирать. Может, светлее станет. Ну и дров наготовлю, воды наношу.
— Хорошо. Пойду душ приму. Или что тут вместо душа?
— Котелок.
— Пойду приму котелок.
— Сейчас подожди, тут вода почти вскипела, я холодной принесу.
Я сгонял к ручью, принёс холодной воды и оставил Крапиву неподалёку от дома на полянке в лесу. Она уже нашла запасное бельё, туристические штаны и чистую футболку. Оставив её мыться, я отправился прихорашивать наше убежище. Наконец, пригодилось мачете. Порубил бурьян вокруг дома, наносил дров, порубил дрова на куски, соответствующие размерам печки. Разложил все наши вещи и припасы. Получалось недели на две.
В заросшем саду обнаружил синюю пластиковую бочку, наполненную основательно застоявшейся водой. Литров на сто пятьдесят объёмом. Вот решение, чтобы сто раз с котелком не бегать. Вылил воду, взял бочку и небольшой котелок и пошёл к ручью. Оттёр там всю бочку, потом час собирал ежевику. Принёс наверх бочку и ежевику. Обнаружил Крапиву, занимающуюся ничем. Девушка ходила по усыпанной гравием площадке и пинала камешки.
— Вот тебе немного допинга для дальнейшей работы, — вручил я девушке котелок с ежевикой.
— Спасибо, — немного грустно улыбнулась мне девушка. Что-то с её хандрой надо делать.
— Крапива, мы с тобой хулиганили в отношении друг друга почти всю жизнь. И никто не выиграл в итоге. Знаешь, почему?
— Почему?
— Потому что мы не любим проигрывать. Мы с тобой не гимнасты по генетике. И тем не менее мы мастера спорта именно по гимнастике. Ты так даже ещё и по акробатике. Ты никогда не сдаёшься. Так что, если что-то внутри тебя говорит, что ты слабая или должна сдаться, это не ты. Крапива не сдаётся. Соберись с духом и сделай подход. Ещё и ещё раз. Пусть кровь из глаз течёт. Это фигня. Но подход надо сделать.
— Да, надо, согласна. Сейчас займусь.
После моих слов плечи у девушки не распрямились, крылья за спиной не выросли, а вот глаза стали злыми и непокорными, как в те моменты, когда девушка вставала после плохо получившегося элемента. В гимнастике что-то сложное очень долго не получается, потом долго получается плохо, и только потом это можно отрабатывать и шлифовать. Так что вставать после неудач — это у нас с Крапивой оттренированный процесс.
Крапива отправилась к своему «рабочему» креслу, а я оказался предоставлен сам себе. Хотя как предоставлен. У меня бочка водой не наполнена. Ещё часа два я таскал воду. В итоге к четырём часам дня я сделал все более-менее необходимые дела и взялся за готовку. Приготовил макароны с тушёнкой. Сам поел, девушку беспокоить не стал. В общем, к шести вечера, я наконец мог заняться тренировкой своих способностей. Оставил Крапиве записку и ушёл в лес.
В лесу я нашёл полянку, выбрал хорошо освещённое место и лёг животом на траву. Дальше всё почти, как в песне: в траве сидел кузнечик, зелёненький он был. Я, наблюдая за ним Восприятием, послал мысле-импульс «умри». Кузнечик упал, а та его часть, которая мной ощущалась, как нечто живое, рассеялась в воздухе или очень быстро куда-то переместилась. Я чувствовал, что я не уничтожаю саму жизнь, я уничтожаю только живой механизм, отделяя собственно механизм от живой составляющей. Примерно так. Пошёл бродить по лесу в поисках кого-то более крупного. Извините меня, дорогие животные, но мне нужен кто-то для эксперимента. Увидел птичку. Больше воробья, меньше голубя. Больше ничего определённого про неё сказать не могу.
Приблизился.
Сидит на суку в трёх метрах от меня. Сканирую её восприятием. «Вижу» в ней живую энергию. Мысленно приказываю этой живой энергии покинуть тело птички. Тушка тут же бездыханно падает на траву. Вот оно как, значит. Я становлюсь опасней и опасней.
Итак, надо подытожить, что я умею необычного на данный момент.
Я вижу предметы без глаз на расстоянии десяти-пятнадцати метров. Я их не просто вижу, я их ощущаю в объёме. Моя реакция намного превышает уровень среднего человека. Я могу управлять животными. Я обладаю чем-то, что можно назвать зачатками телекинеза. Точно могу воздействовать на живые организмы, вызывая изменения в них. Могу влиять на поток энергии, но насколько сильно и как — этого измерить не получится. Могу «выталкивать» жизнь из организма, отделяя одно от другого. Результат только на насекомых и небольшой птице. Возможно, я знаю боевые искусства, но как это протестировать я не знаю. Хотя почему не знаю? Знаю!
Я встал возле дерева и ударил по нему кулаком. Было не очень больно, так как я чувствовал, что техника так себе. Включил Восприятие, представил, что передо мной враг и его надо ударить что есть силы.
Ударил.
Дебил!!! Как же больно!!! Тело сработало очень хорошо. На огромной скорости кулак выстрелил в дерево. Бёдра, поворот корпуса, правильно поставленная и сжатая в кулак кисть — всё идеально. Не идеальны только мозги у одного тупого придурка. Звук удара сопровождался очень неприятным хрустом. Я левой рукой потрогал кисть. Да чего там трогать. Я и так Восприятием всё вижу прекрасно. Две кости сломаны. Обе внутри запястья. Вывод какой? Первый: я умею хорошо, качественно и быстро бить. Второй: я дебил. Я от Акинака ушёл, от доктора Ри ушёл, от тренера ушёл, а от сосны не ушёл. Постонав и поматерившись, я поплёлся к дому. Надо вспомнить, куда я аптечку положил.
Подойдя к нашему жилищу, я увидел пустое кресло. Девушка обнаружилась на крыльце с тарелкой еды и ложкой. Крапива подняла голову и посмотрела на меня. Ага, работа идёт. Страшные красные глаза были явным свидетельством этого.
— Маугли, кто такой доктор Ри? — встретила меня вопросом Крапива.
— О! Ты и этого засранца вспомнила? — обрадовался я, даже на время забыв о боли. — И что ты вспомнила?
— Ой, а что у тебя с рукой? — Крапива заметила мой уже опухший кулак. — Ты чего такой бледный?
— Давай сначала мы послушаем историю умного человека — тебя, а потом историю тупого придурка. Рассказывай, а я пока открою аптечку.
— Нет, сначала мы тебе руку обработаем, потом расскажу. Что у тебя с ней?
— Двойной перелом. Наверное, надо как следует руку зафиксировать.
— Как ты умудрился? — спросила Крапива, уже помчавшись в дом за аптечкой.
— Это мне наказание за кузнечика и птичку. Наверное. Или за глупость. Или за то и другое вместе взятое.
— Какую птичку? Как бинтовать-то?
Я пальцами сжал кости так, чтобы они сошлись «как было». Я всё мог наблюдать без рентгена. Больно и противно.
— Вот в таком положении бинтуй.
Кое-как мы управились с перебинтовкой меня. Пока мы этим занимались, я всё рассказал, начиная от дуэли с комарами, заканчивая поединком с сосной. Крапива только похмыкала и не стала комментировать.
— Ну а ты, судя по ярким твоим очам, тоже зря время не теряла. Что ты про доктора Ри вспомнила?
— Я вспомнила странное место, где были мы с тобой. Вспомнила, что нас подвергали разным процедурам. Одна из них называлась «тесты», а по факту мне там основательно промывали мозги. Почему-то именно на тему тебя. Что с тобой не надо иметь дела, что ты неинтересный, плохой и так далее — список длинный. Там, вроде, недолгая процедура, а я часа три всё это просматривала. Когда зубами сильно скрипеть начала, тебя вспомнила и ремень в рот засунула. Ну, по глазам ты сам всё видишь. А доктор Ри — это какая-то размытая фигура, я почему-то плохо его вижу. Будто какое-то пятно.