— Итак, истребитель — это мы обсудим позже. Сейчас у меня задача другая. Отвлечь доктора Ри от захвата моих близких в заложники. Я провёл достаточно много времени на этой планете, чтобы обрасти связями и привязанностями. На этом мои враги точно захотят сыграть, вернее, уже пытались это сделать, нам удалось немного их планы нарушить, но не факт, что они не попытаются снова. Я хочу, чтобы вы, майор, отвлекли своих коллег от этого мероприятия.
— Как вы это себе представляете?
— Сядете на корабль помощнее и отправитесь охранять мой город. Если кто-то появится с недружелюбными намерениями, вы им помешаете.
— Вы берёте в заложники Элей, чтобы я помешал своим сослуживцам взять в заложники ваших близких?
— Именно так.
— Я думал, что захват заложников — это неприемлемый для вас инструмент. Вы не выглядите, как человек, который готов использовать любые средства для достижения цели.
— Так и есть, я не действительно не использую любые средства, так как очень многих средств я либо не знаю, либо не имею. Но что получается освоить, я стараюсь использовать максимально эффективно. Согласитесь, я ведь не выгляжу, как человек, который готов часами пытать, не давая тонгеру покинуть носитель, не выгляжу, как человек, который за последние месяцы убил… — тут я завис, пытаясь подсчитать, скольких я убил, начиная с моего похищения Степаном и его командой, — вот видите, стольких убил, что и не помню. Многих осознанно казнил окончательной смертью. Не знаю, можно ли по-настоящему уничтожить тонгера, но после моего воздействия они исчезают и больше не появляются. Я это всё к чему… Я просто внешне не успел измениться от той жести, которую приходится творить. Возможно, позже у меня появится какое-то особое выражение глаз, что-то такое в осанке и, наверное, щетина, после чего все будут при одном взгляде на меня понимать: это, сука, палач, он именно такой, каким мы его себе представляли. Так вот, майор, мы тут мило беседуем, но ни ты, ни я не милые люди. Поэтому, пожалуйста, обдумай моё предложение, когда обдумаешь, согласись с этим предложением со всем возможным энтузиазмом, потом тщательно сделай всё, что я тебе прикажу, и не пытайся снова мной манипулировать.
«Это было круто! Мне кажется, он проникся. Элей точно прониклась!» — весело поддержала меня Крапива, сохраняя при этом мрачно-серьёзное выражение лица.
— Я понял тебя, палач Маугли, — без какой-либо иронии произнёс майор.
— И? К каким действиям приведёт это понимание?
— Я сделаю, что надо.
— Хорошо. Обговорим детали. Если при этом обговаривании ты упустишь существенное данное или не предупредишь меня о чём-то важном, я сделаю что-нибудь плохое.
— Откуда я знаю, что важно, что нет?
— Ну, представь, что ты был моим шпионом все эти годы, что находишься здесь. Представь, что вся цель твоего существования в том, чтобы помогать мне и Крапиве. Вот с этой точки зрения и смотри на ситуацию. Вы вообще любите друг друга?
Майор немного дёрнул головой, когда услышал последнюю фразу, и быстро посмотрел на Элей, а та на него. А я на мгновение почувствовал, что обладаю способностями Крапивы, когда она на сто процентов точно определяет, вру я или нет. Мне хватило буквально доли секунды наблюдения за этими двумя, чтобы понять, что ответ на мой вопрос «да».
— Да, — не стал вилять майор.
— Ну, насколько я могу быть плохим, я рассказал. Но! Я в целом хороший, ну, или по сути своей не злой. Я просто как носорог, загнанный в угол. Так что если вы поможете мне, я не буду вас уничтожать.
— На Земле говорят «крыса, загнанная в угол», — включилась в беседу Элей.
— Я знаю, но поскольку говорю про себя, то имею право поменять крысу на носорога. Как-то некрасиво про себя говорить «крыса». Поэтому оставим носорога. Могу поменять на бегемота. Скажите спасибо, что не «лев, застигнутый врасплох».
— Носорог так носорог, — с улыбкой подняла руки, сдаваясь, Элей. — Ты точно на публике не выступал? Уж очень хорошее впечатление производишь. Так бывает, когда человек привык командовать или выступать на публике.
Льстит. Вот они прям красавчики — что ни фраза, то пытаются так или иначе меня раскачать. Моё внимание направляют не на реальные или важные ситуации, а на меня же. Ну и не страшно. Работа бригадиром, кстати, действительно привила навык командовать, а соревнования — выступать на публике. Ладно, пусть думают, что я поддаюсь на лесть.
— Я отлично выступаю на публике и потрясающе командую. Всё правильно. Но переоценивать меня не будем. Я только начинаю входить во вкус.
Элей пристально посмотрела на меня. Моё хвастовство очевидно её не обмануло. Внезапно её выражение лица сменилось, глаза округлились, и она громко произнесла со странной смесью удивления и неверия:
— Это ты?!!
На Элей уставились три пары удивлённых глаз.
— Это ты тот стриптизёр!
После этой фразы две пары глаз оказались прикрыты шмякнувшими о лицо ладонями, а третья, майора, уставилась на Элей с огромным интересом.
Крапива, прикрывая рукой лицо, ржала, а я краснел.
Элей под взглядом майора немного смутилась и тут же стала рассказывать содержание ролика, который сделал меня знаменитым. Тот внимательно её выслушал, вежливо улыбаясь, после чего просто кивнул. Сейчас он по идее переваривал, как сочетаются образ весёлого строителя с моим Чёрным Рангом и статусом палача. Но что он там себе решил, я по его невозмутимому лицу не понял.
— Да, это я. Но сейчас у нас более серьёзные темы для разговора. Я, кстати, ещё раз хочу уточнить: никто о захвате базы не успел узнать? Нет каких-то способов в ближайшее время у моих врагов, ваших коллег, это выяснить? Искусственный интеллект не сможет сам сигнал тревоги отдать?
— Нет. Ничего из этого не произошло. Искусственный интеллект сделал бы это, если бы был бой. Он у нас тут больше искусственный, чем интеллект. Так что ничего такого он делать не будет.
— Понял. Тогда сейчас сделаем так. Крапива сходит и растолкает Тома, а вы пока подумайте, что вам нужно для подготовки вылета на патрулирование нашего города.
— Как его лучше будить? — поинтересовалась Крапива.
— Пробуйте резко менять положение тела, будто он падает, это быстро будит, — дал совет майор. — Можно также водой побрызгать, можно ущипнуть.
«Ка, как разбудишь Тома, не веди его сюда сразу, а объясни ему ситуацию и попроси придумать, как можно сделать так, чтобы мы могли прослушивать тут всё. Скорее всего, майор попытается о чём-то договориться с Элей, Том должен придумать способ их прослушать».
— Понятно, — ответила девушка мне и майору одновременно.
Крапива ушла, а ко мне обратился майор:
— У тебя странный акцент, Маугли, когда ты говоришь на имперском. У Крапивы его нет. — майор опять пытался переключить мое внимание на меня же.
— Русский акцент. Ходят слухи, что он звучит устрашающе. Не хочу от него отказываться. А может и не могу. Так вы решили, на чём полетите?
— Я думаю, Баранки будет достаточно, — пожал плечами майор. — Но никакого серьёзного противостояния в любом случае не получится.
— Что получится, то получится. Хоть какое-то время выиграешь. Но на Баранке так себе вооружение, ничего серьёзнее нет?
— Баранка баранке рознь. Вы прилетели на десантной. Это, считай, пассажирская версия с небольшими переделками. А на боевой намного больше вооружения. Понятно, что и на неё найдётся управа, но у неё намного больше вооружения, хорошая мобильность и мощный стелс. Если со спутника решат прижечь, то уйти шансов больше, чем на любом другом корабле. У нас же здесь мини-порт. Есть и такой транспорт. Расконсервировать не надо.
— Ты сможешь с этого корабля связаться с другими базами?
— Конечно, смогу. Но ты же Элей в заложники взял, поэтому я не буду.
— Корабль осмотрит наш пилот.
— Он с вами сотрудничает?
— Примерно также, как и вы. Наша харизма перехаризмила харизму его начальства.
— Понятно.
Дальше мы ели в молчании.
Я порядком подустал. Всё время с момента приземления в ангаре этой базы я держал Восприятие задействованным практически непрерывно плюс волновался. Несмотря на внешне миролюбивое отношение сидящих передо мной людей я не обольщался. Передо мной офицеры с огромным опытом. Может, и не боевым, но жизненным точно.