По ее взгляду могу сказать, если бы сейчас я попытался ее поцеловать, она бы позволила мне это сделать. Как будто она разрывается между девушкой, которой она была раньше и той девушкой, какой она сейчас является. Она боится, что если я попытаюсь ее снова поцеловать, она сдастся.
А я боюсь, что если сейчас не встану и не уйду, то потеряю ее.
Мы даже не должны это обсуждать. Ей не придется просить меня уйти, я знаю, что мне нужно сделать. Я кивнул ей, безмолвно отвечая на ее вопрос. Я молча приподнялся. В ее глазах вспыхнуло молчаливое «спасибо». Я встал, обошел ее и, не говоря ни слова, вылез через окно. Я обошел несколько футов вокруг ее дома, оперся на него и соскользнул вниз на землю.
Я запрокинул голову и закрыл глаза, пытаясь понять, что сделал в жизни, чтобы заслужить ее.
– Что, черт возьми, ты делаешь? – спросил Холдер.
Я посмотрел вверх. Холдер наполовину высунулся из окна Скай. Как только он полностью вылез, он повернулся и закрыл окно.
– Прихожу в себя. Мне просто нужна минутка.
Холдер подошел ко мне и сел на землю напротив меня, потом он наклонился к дому Скай, вытянув ноги и положив локти на колени.
– Уже уезжаешь? – спрашиваю я. – Еще даже нет девяти.
Он наклонился к земле и вырвал несколько травинок, а потом прокрутил их между пальцами.
– Меня выгнали на ночь. Карен зашла, а моя рука была под блузкой Скай. Кажется, ей не очень это понравилось.
Я засмеялся.
– Итак… –Холдер посмотрел на меня. – Ты и Шесть, да?
Я попытался сдержать свою улыбку, но не смог этого сделать. Я жалко улыбнулся и кивнул головой.
– Холдер, я не знаю, что с ней. Я… она просто… да.
– Я знаю, что ты имеешь в виду, – он ответил тихо, глядя на зажатую траву между пальцами.
В течение нескольких минут ни один из нас ничего не сказал другому, пока он не выпустил траву из своих рук и не вытер руки о свои джинсы, собираясь встать.
– Хорошо… Дениэль, я рад, что мы поговорили об этом. Но то, что сегодня мы признались друг другу в любви, немного смущает меня. Увидимся завтра, – он поднялся и направился к своей машине.
– Я люблю тебя, Холдер! – я прокричал ему вслед. – Лучшие друзья на веки!
Не останавливаясь, он поднял руку в воздухе и показал мне средний палец.
Это почти так же круто, как удариться кулаком.
Глава 5
– Ты ошибаешься, – сказала она.
Мы стоим на кухне. Она прижалась спиной к стойке, а я стою напротив нее, расположив свои руки по обе стороны от нее. Я поймал губами ее губы, заставляя ее замолчать. Шесть оттолкнула меня, прерывая наш поцелуй.
– Я серьезно, – прошептала она. – Я не думаю, что нравлюсь им.
Я положил руку ей на затылок и с нежностью посмотрел ей в глаза.
– Поверь мне, ты им нравишься.
– Нет, она нам не нравится, – сказал папа, заходя на кухню. – Мы на дух ее не переносим. На самом деле, мы надеемся, что ты больше никогда ее не приведешь, – он наполнил стакан со льдом и вернулся обратно в гостиную.
Шесть, проводив его взглядом, посмотрела на меня с широко раскрытыми глазами.
– Видишь? – улыбаясь, сказал я. – Они тебя любят.
Она указала в сторону гостиной.
– Но он только что…
Голос моего отца прервал ее, когда он снова вернулся на кухню.
– Шесть, я пошутил, – смеясь, сказал папа. – Это всего лишь шутка. Ты нам очень нравишься. Я хотел отдать Денни кольцо бабушки Уэсли, но он сказал, что тебе еще слишком рано становится Уэсли.
Шесть, вздохнув с облегчением, засмеялась.
– Конечно. Мы вместе только месяц. Думаю, стоит подождать еще недельки две, а потом уже можно обсудить нашу свадьбу.
Папа прошел внутрь кухни и прислонился к стойке напротив нас. Я чувствую себя неловко, стоя так близко к Шесть, поэтому я немного отошел и прислонился к бару.
– Ты вернулся, чтобы сказать что–то, что смутит меня? – спросил я. Я знаю, почему он остановился рядом с нами. В его глазах заплясали веселые искорки.
Смеясь, он отпил свой чай и сморщил нос.
– Нет, я никогда бы так не сделал, малыш Денни. Я не из тех типов отцов.Я бы никогда не сказал девушке моего сына, что он постоянно о ней говорит. Я бы также никогда не сказал подруге моего сына, что горжусь ей, потому что у нее с моим сыном до сих пор не было секса.
Святое дерьмо. Проворчал я, и ударил себя по лбу. Я должен был догадаться, что лучше не приводить ее сюда.
– Ты сказал своим родителям, что у нас не было секса? – смущаясь спросила Шесть.
Мой папа покачал головой.
– Нет, не говорил. Просто я знаю. Каждый вечер, по возвращению домой, Денни идет напрямик к себе в комнату и принимает душ в течение тридцати минут. Когда мне было восемнадцать…
Шесть закрыла лицо руками.
– Ох, Боже мой, – сквозь пальцы она посмотрела на моего отца. – Я думаю, я знаю, как Дениэль выражает свою индивидуальность.
Мой отец кивнул.
– Потом расскажешь мне об этом. Его мать пришла ужасно не вовремя.
Он был прав, как раз в это самое время, моя мама и Чанк вошли в парадную дверь с ужином в руках. Я сердито посмотрел на отца, потом подошел к маме и забрал из ее рук коробки с пиццей. Убрав своей кошелек, мама подошла к Шесть и обняла ее.
–Я сожалею, что не смогла сама приготовить. Сегодня был тяжелый день.
– Все хорошо. Нет ничего лучше неуместного разговора за пиццей.
Я посмотрел на маму. Она повернулась к отцу и вопросительно посмотрела ему в глаза.
– Деннис? Что ты сделал?
Он пожал плечами.
– Только сказал маленькому Денни, что я бы никогда не поставил его в неловкое положение рядом с Шесть.
Моя мама засмеялась.
– Хорошо, что ты не пытаешься его смутить. Я не хочу, чтобы Шесть узнала о его длительных ванных сеансах каждую ночь.
Я ударил по столу.
– Мама! Боже мой!
Она засмеялась, а папа подмигнул ей.
– Эта тайна уже раскрыта.
Шесть, покачав головой, направилась к столу.
– Твои родители воспитали настоящего джентльмена.
Она заняла место за столом, и я сел рядом с ней.
– Мне очень жаль, – прошептал я. Она посмотрела на меня и улыбнулась
– Ты шутишь? Мне это нравится.
– Почему ты стесняешься длительных ванных процедур? – спросила Чанк, садясь напротив Шесть. – Я думала, быть чистоплотным – это хорошо.
Она взяла кусок пиццы и начинает его откусывать, как вдруг зажмуривает глаза и роняет пиццу на тарелку. По выражению ее лица видно, что она обо всем догадалась.
– Ох, это отвратительно. Какая мерзость! – говорит она, качая головой.
Шесть засмеялась.Я прислонил руку ко лбу, уверенный, что это самые неудобные пять минут в моей жизни.
– Я ненавижу вас всех. Каждого из вас, – я быстро взглянул на Шесть. – Кроме тебя, малышка. Тебя я не ненавижу.
Улыбнувшись, она вытерла рот салфеткой.
– Я знаю, что ты имеешь в виду. Я тоже всех ненавижу.
Как только эти слава вылетели из ее уст, она отвела взгляд в другую сторону. У меня такое ощущение, будто она не просто ударила меня в живот, а вырвала мой кишечник и втоптала его в землю (растоптала его в пух и прах).
Я тоже всех ненавижу, Золушка.
Слова, сказанные мною в тот день в чулане, громко звучали в моей голове.
Не может быть.
Не может быть, чтобы я раньше не догадался, что она – моя Золушка.
Я подношу руки к лицу и закрываю глаза, пытаясь вспомнить что–то еще из того дня. Ее голос, ее поцелуи, ее запах. Почти мгновенно я начал все вспоминать.