Но как репортеры ни раздували тему секса, я, обитая в коммуне, наблюдала совершенно иную картину. Помню, однажды во время обеда сидевший рядом со мной гость ранчо сказал своему соседу: «Я столько слышал об этом месте... И вот наконец приехал, чтобы вволю натрахаться. А тут, похоже, никому это не нужно. Придется уезжать: здесь мне секса не видать». В то время, когда в мире разрасталась глобальная эпидемия СПИДа, о которой газеты предпочитали умалчивать, всех обитателей ранчо проверяли на вирус ВИЧ и поощряли к безопасному сексу. Ошо стал ратовать за моногамию или безбрачие, если человек был к этому готов.
Что касается наркотиков, лично я на ранчо ни разу их не видела. Ошо говорил, что через наркотики можно достичь лишь мимолетного состояния не-ума, а в конечном счете они только понижают уровень сознания. Как я уже писала, на ранчо наркотики были под запретом: всех приезжающих обнюхивали специально натренированные собаки.
В адрес Ошо часто звучало еще одно обвинение, что он якобы финансово эксплуатирует своих последователей, ведет роскошную жизнь и склонен к мирским радостям. Это обвинение в основном опиралось на тот факт, что в его гараже стояло девяносто три «роллс-ройса», он собрал целую коллекцию дорогих часов и окружил себя вооруженными до зубов охранниками. Нужны ли были ему все эти часы и «роллс-ройсы»? Наверное, нет. Но мне очень нравилось смотреть, как он каждый день выезжает на новой машине, расписанной настолько ярко и красочно, что это вызывало восторг и восхищение у всех присутствующих. На одной из машин был изображен павлин, другая будто была охвачена пламенем, а третья расписана летящими лебедями и пушистыми белыми облаками. Если Ошо нравилось на них кататься, то мне нравилось на них смотреть.
По моему мнению, все эти лимузины с юмором и вкусом указывали нам на наши суждения, привязанности и нереализованные желания. Казалось, Ошо нет до них никакого дела. Точно так же они совершенно не заботили людей богатых и тех, кто умел радоваться собственной жизни. На глубинном уровне я видела, что Ошо жил в полном согласии со своим учением: он наслаждался всеми внутренними и внешними богатствами этого мира. «Земле нужен новый человек. Человек, который принимает все. Он и ученый, и мистик, его всецело занимает материальное, и он полностью отдает себя духовному. Лишь тогда мы сможем создать человечество, богатое во всех смыслах этого слова. Я учу вас богатству: богатству тела, богатству души, богатству этого мира и мира духа. Для меня это и есть подлинная религиозность» (Ошо. Дикие гуси и вода).
Да, еще его критиковали за вооруженных охранников. Мне кажется, если человеку угрожают и даже покушаются на его жизнь, он нуждается в защите. Приведу пример. Во время визита Папы Римского в Канаду в 1984 году я видела его кортеж в Монреале. Папа проезжал по улицам в бронированном «Папамобиле» стоимостью в десять миллионов долларов, который построили, чтобы уберечь его от возможного покушения. Его окружало множество охранников, по всем улицам были расставлены агенты безопасности. Чтобы взглянуть на Папу и продемонстрировать свою веру, в город съехались тысячи католиков. Уверена, что никому из собравшихся и в голову бы не пришло осуждать своего духовного лидера за то, что он разъезжает в бронированом автомобиле, носит роскошную одежду и драгоценности. Интересно, люди, которые с такой готовностью осуждали Ошо за машины, часы и охранников, никогда не замечали этого сходства и не называли католиков, заполонивших улицы, слепыми последователями культа. Понося чужую веру и раздувая отличия между людьми, мы ничего не добьемся. Если мы действительно хотим добиться мира на Земле, нам следует принять чужие верования и, возможно, чему-то у них научиться.
Негативные отзывы в средствах массовой информации совершенно меня не беспокоили, пока я оставалась на ранчо. Но я в полной мере ощутила их воздействие, когда поехала в гости к отцу, который тогда жил в Калифорнии. Вначале отец благосклонно относился к учению Ошо, но затем, после просмотра телепередачи, где Ошо называли «секс-гуру», а его последователей секс-маньяками, он свое мнение изменил. Он предъявил мне ультиматум: либо я порву все связи с Ошо, либо никогда не переступлю порог его дома. Мне было больно осознавать, что он доверяет не мне, а какой-то передаче. Свой выбор я сделала — я больше не собиралась предавать себя, чтобы угодить ему.