Этим я сейчас и займусь. Да, не было у тебя моих преподавателей, все же военный это военный, уличные драчуны вроде тебя не ровня. До этого я сидел в глухой обороне лишь пережигая килотонны энергии что бы сохранять паритет. Ждал удобного момента и дождался. Коллектион, конечно прикрыл свои кишки достаточно мощным щитом, но его атакующие ядра оттягивали на себя слишком много энергии. Думаю тут можно пойти ва-банк, все равно я уже почти покойник. Схлопываю свой собственный щит, что бы прекратить отток такого большого количества энергии. Секундное замешательство ядер на перестройку скоростей контуров играет мне на руку. До предела насыщаю «могильник», боевой контур высшего порядка. Его разработал круг командоров, на случай если придется вступить в бой с коллектионами. Ему обучали тайно, не всех и всегда за пределами Винмара. И в свете новых событий видимо не напрасно. Он бьет по всем пластам мироздания, как нашего, так и соседних. От него не укрыться.
Могильник сталкивается с прикрывающим портал щитом коллектиона. Девочка успевает провалиться в него, но свою роль она уже выполнила. Дважды. Полностью разрушить щит не удалось, все таки он невероятно силен, но и цель не в этом. В нем образовалась брешь, ведущая к самому нутру коллектиона.
Один из ментальных контуров, та самая синяя плесень, добрался до моего лица. От его прикосновения захотелось взвыть. Он вцепился в мою ауру и как кожу начал отдирать ее от моего тела. Мир в глазах начал двоиться. Один из плазменных шаров добрался до правой ноги. Управляющий контур пытался его как-то погасить, но энергии хватило лишь на то что бы чуть-чуть его ослабить. Но бедру особой разницы не было, на какой температуре его жарят, в четыре или в пять тысяч градусов. Я полностью лишился передней группы мышц бедра и начал заваливаться на бок. К этому времени синяя плесень уже не стесняясь охватила половину моего лица и уже готова была вырвать меня из тела.
Но я успел. Пока меня жгли и разрывали я успел разархивировать и выпустить в открывшуюся брешь в щите несколько цепочек нейровируса и одну цепочку ментального вируса. Нейровирус воздействует на мозг, и пусть сам ты не сильно привязан к этому телу и для тебя он не опасен, но повозиться придется, что бы он окончательно не прихлопнул донора. Как ты его назвал, Полуночь? Это лишь отвлекающий маневр. Ментальный вирус сводит с ума само твое естество на уровне информационного ядра. И конечно обычного коллектиона им не завалить, это даже не смешно. Но ты то не обычный. Твои приращенные ядра «живые», они имеют сознание. И пусть тебя он не достанет, но вся твоя маленькая армия сойдет с ума и начнет раздирать на часть уже тебя.
Внезапно боль прекратилась, ментальные и боевые контуры рассеялись так и не добравшись до меня. Тот, что оплел мое лицо еще держался, но управляющий контур уже взял ситуацию под контроль. Информационные ядра коллектиона на секунду застыли а потом начали метаться вокруг строя и разрушая контуры разного назначения, атакуя друг друга и самого Абаддона. Кажется я начал понимать почему коллектионы утаили от остального Винмара возможность приращивания не очищенных ядер. Это слабость. Пустые ядра не свести с ума. А эти помрут в кошмарах.
Мышление начало замедляться и меня выплюнуло в привычный ток времени. Поддерживать его больше не имело смысла, бой закончен. Абаддона скрутило в животе и он упал на колени. Победа.
Глава 38
Я вспомнил. Мой путь в этом мире начался в квартире дядюшки Лазаря. Он хмурился и смотрел на меня как на некстати вылезший прыщ перед важным приемом. А я практически ничего не помнил, мои воспоминания были глубоко скрыты от меня, они остались там, в нашем доме, вместе с тетей Дианой. Дядюшка Лазарь сказал, что мои родители уехали а меня оставили ему на попечение. Я не особо понимал о чем он, ведь родителей своих я уже не помнил. Сейчас я знаю, что эти воспоминания у меня забрали ради моей же безопасности. Но тогда я затаил обиду на вымышленных родителей, которые якобы меня бросили. Хотя и быстро позабыл об этом, детская память она такая. Я начал жизнь с чистого листа, а для тети Дианы потянулись годы одиночества.
Очень быстро выяснилось, что для школы я не гожусь. Внешне я выглядел лет на девять-десять, а мозгов было как у пятилетки, ведь в основном все были заняты обучением Паши. Меня же воспитывали соответственно условному возрасту. Сейчас я понимал родителей, ситуация была нестандартной, а каждый день мог оказаться последним.