- О, Нэнси! Как я рада тебя слышать. Как дела в Нью-Йорке?
- Восхитительно, Ханна! Кстати, я нашла в китайском квартале вок как раз такого размера, как ты хотела. Его вышлют прямо из магазина.
После того, как Нэнси поделилась с Ханной своими новостями, к телефону подошел Карсон Дрю, отец Нэнси и знаменитый адвокат.
- Как прошел юридический семинар? – спросила его Нэнси.
- Было скучно, хотя нам и удалось разобраться в паре дел. Ну, что происходит на Манхеттене?
- Конкретно, сегодня, рок-концерт. Так что у нас не так уж много времени. Я просто хотела попросить разрешения поехать в Англию. – Нэнси рассказала ему о необычной просьбе миссис Хейрвуд. – Сначала я была не уверена, но теперь я думаю, что мне стоит попробовать раскрыть эту тайну.
- Конечно, езжай, дорогая. Англия – замечательная страна, чтобы провести в ней лето. Я знаю, как тебе нравится Лондон, а Корнуолл – просто очаровательное место.
- Что меня беспокоит, так это неведение Лизы о настоящей причине моего приезда. Мне ненавистна даже мысль о том, чтобы вмешиваться в личную жизнь Лизы и ее мужа.
- Если тебя об этом попросила Оливия, то твоя совесть будет чиста.
- Надеюсь. Папа, ты довольно долго знаешь миссис Хейрвуд. Что ты думаешь о ней?
- Что ж, она очень рассудительная, ну, по крайней мере, она всегда казалась мне такой. Это у неё от отца, старика Сэма Остина. Знаешь, он был банкиром здесь, в Ривер-Хайтс. Собственно говоря, я помогал ему составить условия доверительной бумаги, когда он решил оставить почти все свое состояние Лизе.
- Серьезно? Миссис Хейрвуд сказала, что если с Лизой что-то случится, то все ее деньги перейдут к Хью Пенвеллину. Это так?
- Да, думаю, что так. Теперь, когда ей двадцать один … Хм…, - внезапно мистер Дрю замолчал.
- Папа? Алло?
- Я здесь, дорогая. Просто пытался кое-что вспомнить… Мне кажется, что в доверительной бумаге был такой пункт, который мог бы отменить или поменять это условие. Что-то крутится у меня в голове, но прямо сейчас я не могу ничего вспомнить.
- Неважно. Расскажешь мне потом. Я должна спешить. Поэтому нам лучше попрощаться. Люблю тебя.
Затем, Нэнси позвонила г-же Хейрвуд и сообщила ей, что едет в Англию.
- О, Нэнси! Как я рада это слышать! – сказала женщина. – Как скоро?
- О, как только Вы захотите. Я бы не против отправиться и завтра, если можно будет достать билеты за такой короткий срок.
- Об этом не беспокойся, дорогая. Мой турагент просто творит чудеса. У нее просто шестое чувство, когда дело касается поиска нового покупателя для аннулированного билета.
- Это было бы чудесно. Я уже в полной боевой готовности.
- Я попрошу ее забронировать тебе комнату в отеле «Кларидж» в Лондоне. Так Лиза будет знать, откуда тебя забрать. Так получилось, что я звонила ей вчера, после того, как мы разговаривали. Я хотела, чтобы она знала, что ты, возможно, скоро навестишь ее.
- И что она об этом думает?
- Она так рада. Ей просто не терпится увидеть кого-нибудь из родного города, особенно свою старую подругу. Она очень по тебе скучала, Нэнси.
- Я тоже очень соскучилась по Лизе, и я жду с нетерпением встречи с ней, миссис Хейрвуд.
Нэнси повесила трубку, радуясь своей предстоящей поездке и надеясь, что она приняла правильное решение. Джорджи и Бесс уже ждали ее у дверей.
Девушки быстро поймали такси и спустя несколько минут летели по Бродвею. На Таймс-сквер, в самом сердце театрального квартала, сияющего неновыми вывесками, машина повернула на Седьмую авеню. Движение на дороге уже было очень интенсивное. Но к тому времени как водитель повернул машину к круглому, сияющему тысячами огней зданию Мэдисон Сквер Гарден, было почти невозможно проехать – улица кишела машинами.
- Ну и ну! Неужели в ночь концерта всегда так? – выдохнула Бесс, выходя из машины и протягивая деньги водителю.
- О, мисс, это ещё ничего! То ли ещё будет, когда зрителей начнут запускать в зал, – ответил водитель.
Улицы буквально утонули во внезапно нахлынувшем бурном потоке людей. Полицейские из-за всех сил старались сохранять порядок на улице, пока продавцы на каждом углу, у края проезжей части или, смешавшись с толпой, предлагали свои товары - всё от футболок, программок, плакатов и фотографий до значков и фигурок, и ещё множество всякой атрибутики с логотипом группы.
К удивлению Нэнси, все люди были в хорошем расположении духа. Даже дома, в Ривер-Хайтс, Нэнси ожидала бы резкие взрывы раздражительности от огромной толпы или давки перед проходом на стадион. Но здесь рок-фанаты казались терпеливыми и уравновешенными, как будто все они находились в компании старых друзей.
А терпение, конечно, было необходимо. Пропуск на стадион осуществлялся очень медленно: чтобы впустить многотысячных фанатов дежурные установили дюжину контрольно-пропускных пунктов.
С тех пор, как Нэнси открыла конверт с бесплатными билетами, она впервые задумалась о том, что все это значило. Страстно жаждущие наконец-то увидеть своего кумира, окружавшие Нэнси со всех сторон фанаты показывали насколько были популярны Ланс Уоррик и его группа. Когда бы рок-король ни появлялся на публике, он всегда был окружен девушками. Неужели Нэнси привлекла интерес знаменитости тем кратким столкновением на вечеринке? Мысль об этом, конечно, была лестной!
На разогреве выступала австралийская группа «Диджериду». Однако, никакого разогрева публики и не требовалось, ибо когда на сцене, в свете неестественно ярких сценических лучей, появились «Увенчанные», зал просто готов был взорваться!
В девственной тишине раздались звуки первых аккордов, за которыми разразилась буря аплодисментов. Ланс стоял в отдалении, в свете яркого прожектора, и изящно перебирал пальцами струны гитары, склонив голову, как будто пребывал в глубоком раздумье.
Постепенно он начал двигаться взад и вперед по сцене, издавая на своей гитаре резкие звенящие звуки, которые придавали их рок-композиции новое звучание в стиле «фанк». Одет он был как футуристический разбойник: треуголка на голове, блестящие синие ласины с эффектом «металлик» и нагрудный патронташ с серебряными патронами на обнаженной груди. Образ завершали высокие кожаные сапоги с серебристой отделкой.
Бисеринки пота выступили на его лбу, музыка ревела все громче и громче, а его голос поднялся до хриплого крика. Звуки его голоса то угрожали публике, то вводили ее в заблуждение. Нотки презрения и ноты чистой любви – все можно было услышать из уст Ланса Уоррика. Когда он не играл на гитаре или на синтезаторе, он сжимал свой маленький беспроводной микрофон, с безумной скоростью носился по сцене, танцевал и подпрыгивал высоко в воздух, заставляя публику подпевать себе все громче.
Не прошло и десяти минут концерта, как весь зал уже вскочил на ноги, громко аплодируя. «Увенчанные» буквально не давали своим зрителям времени расслабиться. Песня следовала за песней без каких либо пауз.
Но именно Ланс Уоррик был тем, кто гипнотизировал публику. Казалось, он играет на эмоциях своих слушателей так же легко, как выводит аккорды на гитаре. Иногда Нэнси чувствовала, что он играл и пел только для неё. Краем глаза Нэнси заметила, что Бесс и Джорджи смотрели на Ланса, словно в трансе: с широко открытыми глазами и полуоткрытым ртом. В ужасе, Нэнси поняла, что смотрит на рок-короля точно так же!
«Кончай с этим!» - упрекнула девушка сама себя. Он простой парень. Просто хороший актер, это все шоу!
Да, но какое это было шоу! Великолепные костюмы сменяли друг друга – космический разбойник превратился в индейского вождя, за командиром звездолета появился средневековый менестрель. Вкупе со сценическими эффектами все это заставляло аудиторию открывать рты от удивления. Операторская группа записывала концерт на пленку.
Когда парни исполнили последнюю композицию и покинули сцену, Нэнси почувствовала себя опустошенной. Повернувшись к подругам, она поняла, что они в таком же состоянии.