Станок Зинуля поклала на стол, чтоб отец, когда зашел в комнату, сразу увидел. Обрадуется он подарку, конечно, обрадуется!
Однако его почему-то не было и не было. И Зинуля уже начала волноваться. Она и воды принесла, и курам есть дала, ну и еще всякое по мелочи сделала, а отец не приходил. Что такое?
Зинуля все же не выдержала, оделась. Она собралась идти в кузницу, и вдруг на пороге появился отец. Увидев его, она заплакала.
— Ну, ну, — начал успокаивать ее отец, — не реви. Приехала домой и плачешь. Радоваться, наоборот, надо.
— А я и радуюсь, — сквозь слезы улыбнулась Зинуля.
— Вот и хорошо, — похвалил ее отец. — Такой ты мне больше нравишься.
Они вскоре сели за стол, поели.
— Ну как там у тебя, рассказывай? — заговорил после этого отец.
— Нормально все, — коротко ответила Зинуля.
— Учишься, значит?
— Ага.
— Ну, а мы тут работаем. Вишь, нынче подзадержался. Прибежали в конце дня, говорят: срочно хомут нужен, трактор вышел из строя. Вот и выстукивал молотком.
— А я пришла — тебя нет. Сразу решила: на работе. — Зинуля помолчала. — Скучаю я там по тебе, пап.
— Я по тебе тоже, дочка. — Отец приподнялся вдруг: — Вот дурень-то лопоухий, что ж я сижу? — И подошел к сундуку и открыл его крышку. — Я же тебе отрез на платье купил. Может, обидишься, что не другой расцветки?
Зинуля усмехнулась:
— Ну, папа, даешь. Как я могу обидеться, коль ты мне отрез купил. Не-а, ни за что. Наоборот, спасибо большое.
— Вот он, возьми. — Отец протянул дочери материал.
Зинуля увидела и ахнула: точно такой, из какого было то платье, которое ей отец подарил раньше, — в горошек, цвет только горошков не синий, а ярко-красный.
— Это я с Матекиным, председателем нашим, в город ездил, — объяснил отец, — там в магазине и наскочил на этот материал. Я знаю: тебе нравятся платья в горошек. Ведь так?
— Ага. — Зинуля была на седьмом небе от этого отцовского подарка. — А чего ж ты тогда решил, — спохватилась она, — что я могу обидеться?
— Ну мало ли что. Думал: надоел один рисунок.
— Не-а, — покачала головой Зинуля. — Мне этот отрез нравится, спасибо! — Она поднялась, подошла к отцу и поцеловала его.
— Тебе тоже за подарок спасибо, — в свою очередь поблагодарил дочь отец.
Чуть погодя Зинуля отпросилась у него пойти к Нине Сергеевне Коростылевой. Ей просто не терпелось рассказать той, как у нее, Зинули, складываются дела. Она понимала: Нине Сергеевне тоже будет интересно. Но не это, быть может, главное, что заставило Зинулю вырваться из дома — ну, конечно же, надежда увидеться с Ванькой Чухловым.
Нина Сергеевна была дома, и они обменялись новостями и впечатлениями. Хозяйка осталась довольной, что у ее подопечной дела складывались хорошо. Ну, а после, если какие возникнут трудности, она лично поможет, так что Зинуле особо расстраиваться не следует — все, в общем, придет, все образуется. Зинуля искренне поблагодарила Нину Сергеевну за доброе отношение.
Возвращаясь домой, Зинуля все же не выдержала и зашла к Чухловым. Встретила ее тетка Ульяна — Ванька, как потом выяснилось, уехал в центр, какое-то там совещание проходило, и его туда вызвали. Увидев Зинулю, она вышла навстречу, приобняла ее, точно дочь свою. Зинуля от такой встречи расстроилась, едва не заплакала.
— Проходи, проходи, милая, — приглашала тетка Ульяна.
Внешне она вроде бы не изменилась, и все же впечатление складывалось такое, будто над ней висел какой-то груз. Помедлив, Зинуля даже осторожно порасспрашивала, не случилось ли у них чего. Тетка Ульяна усмехнулась: с ней? С ней никогда ничего не должно произойти. Ну, тут уж она, наверное, через край перехватила малость — все же возраст, а он, как не гоношись, свое все же берет. Но потом-таки она созналась: последние дни что-то чувствует себя неважно, погода, что ли, на нее действует, кто его знает, однако что-то не то. Вот, значит, Зинуля не ошиблась, в самую точку попала.
У тетки Ульяны Зинуля побыла тоже недолго. Уходя от нее, все еще верила — она сейчас станет выходить со двора, а навстречу Ваня. От этой мысли ее даже пробила дрожь. Нет, давно она его уже не видела, целую вечность! Наверное, и не признает сразу Ваню. Но Чухлова не было и не было, так что все надежды Зинулины были напрасны.
Ночью ей снился сон. Она будто сидит на крыльце своего дома, качает малыша и напевает: