— Вот что, Афанасий Львович, — заговорил наконец Сомов, — значит, Зуйков в твоем деле, кажется, разобрался. Анонимка не подтвердилась, таково общее заключение. Я думаю, и на бюро выносить этот вопрос незачем.
Каширин недоуменно посмотрел на Сомова:
— А что, планировали выносить на бюро райкома?
Тот отмахнулся:
— Успокойся, успокойся. — И добавил: — Я же сказал, общее мнение: анонимка не подтвердилась, что тебе еще надо?
Каширин опять неопределенно пожал плечами. Но тут же высказал сомнение:
— Да, но у нее имеются какие-то бумаги, она опровергнет, коль так.
— Ты о ком? — не понял сразу того Сомов.
— О старухе.
— А-а, вон что. Зуйков бумаги проверял, они ни о чем не говорят — пустое что-то.
— Это правда? — Каширин оживился.
— Так мне доложил Зуйков.
— Слава богу!
— И я говорю: миновало! — Сомов удовлетворенно улыбнулся. Вот теперь он, кажется, походил на прежнего Сомова — уверенного, спокойного.
— И надо же было бабке придумать такое, — облегченно вздыхая, заметил Каширин.
— Ее понять можно: ей дом нужен. Вот и решила она любым путем своего добиться. Причем желание благородное: о внучке печется, не желает ее без крыши оставить. — Сомов вдруг поднял голову: — Слушай, Афанасий Львович, а может, мы подсобим ей в этом деле, а, как ты на это посмотришь?
— Старухе новый дом? А деньги откуда брать?
— Нет, я о ремонте. Подремонтировать бы хатенку — и все.
Каширин усмехнулся:
— Ее на мякине не проведешь, она речь о новом ведет.
— О новом, о новом… Я тоже бы хотел новый, да кишка тонка. На новый деньги подавай, а где их брать? Во! — Сомов помолчал. — Зуйков мне сказал: ты у нее вроде был. Так?
— Да, — кивнул Каширин.
— Не интересовался, случаем: кто-нибудь у нее не погиб на войне, ну, муж или сыновья, не было этого?
— Не спрашивал, не до того как-то было.
— Понимаю, понимаю. Но это, кстати, зацепка, — подчеркнул Сомов, — если у старухи погибшие есть — можно помочь, и никакого нарушения. У нас что главное — оправдать затраты. Одним словом, бумага нужна, чтоб после по судам не затаскали, верно?
— У нас, по-моему, сейчас на все нужны бумаги: и на то, как живешь, с кем, что ешь, ну и на прочее.
Сомов не отреагировал.
— Афанасий Львович, все же разберись со старухой до конца, — продолжил он чуть погодя, — хорошо? Таки это дело райисполкома, я так понимаю.
— Что верно то верно, — Каширин выдержал паузу, — однако, как мне после той анонимки — грязное ведь, согласитесь, Олег Сидорович.
— Тьфу ты! — Сомов развел руками: — А ты не сам исполняй, Афанасий Львович, ты своему заместителю поручи, сообразил?
— Сообразил.
— Вот и чудненько. Поручи заместителю, — повторил еще раз Сомов, — пускай тот ковыряется. А ты лишь проконтролируй.
Признаться, Каширину не понравилось слово «ковыряется», вообще в лексиконе Сомова оно не встречалось, но он сдержал себя, не стал этого подчеркивать — нечего ему сейчас злить первого, тот и так как порох. Каширин согласился, но сказал, что прежде он все же узнает, какие у них в райисполкоме возможности и смогут ли они отремонтировать старухе дом. Каширин, конечно, понимает, какова ситуация, но на нарушения какие-либо он все-таки не пойдет, даже ради себя, ради своего спасения.
На этом у них разговор с Сомовым закончился.
Целый день потом Каширин чувствовал себя легко — действительно, миновало. Груз снят с души — и слава бегу!
Вечером о разговоре с первым Каширин поведал жене.
— Ну вот, — тут как тут заметила Надежда, — и я тебе о том говорила. А ты паниковал. Э-эх!
В эту ночь он и спал крепко, как никогда.
Дня через два Каширин вспомнил о ремонте дома Феклы Маланьевой и вызвал к себе своего заместителя. Он Объяснил тому ситуацию и попросил не тянуть, сделать все как можно быстрее. Будет исполнено, сказал заместитель, и удалился из кабинета.
Время как раз стояло обеденное, и Каширин почувствовал голод. Но он еще малость посидел в кабинете, прозвонил в колхоз «Дружба» Матекину и опять напомнил, чтобы тот не забывал про письма и срочно давал на них ответы. Выяснилось, Матекин уже управился с этим. Ну, что ж, с удовлетворением отметил для себя Каширин, значит, похвально, вот так бы он, Матекин, во всем проявлял оперативность.
Каширин еще раздумывал, идти ему обедать в столовую или же домой. Нет, домой он не пойдет, время следует экономить, лучше быстро перехватит в столовой. Он позвонил жене и предупредил ее о своем решении.