Каширин вышел из здания райисполкома, чуть приостановился. День выдался хороший — не очень жаркий, а главное — настраивающий на что-то доброе, отчего душа жаждала действий и, естественно, перемен. Он поднял голову, окинул взглядом небо — высокое, чистое. Когда он опускал ее, глаза его вдруг наткнулись на девочку возле цветочной клумбы. Она стояла как бы в стороне и косилась на него. Марта, екнуло у Каширина сердце! Да, это была она, он ее сразу узнал. Все в том же рваном и замызганном платьице, такая же чумазая. Каширин тотчас сообразил: Марта поджидает его. Похоже, она его тоже узнала, потому что, увидев, как он вышел из здания, двинулась навстречу.
Каширин сразу почувствовал, как у него резко изменилось настроение. Еще минуту назад он ощущал в себе неуемные силы, какой-то избыток энергии, и вот всего этого вдруг не стало, исчезло в один миг. Да что же это такое?! Каширин взял себя в руки.
Марта остановилась.
— Дядя, я вас ожидаю. — Она, выговаривая слова, едва не заплакала.
— Ты уже раз приезжала?
— Да.
— Ты чего-то хотела мне сказать?
— Да. — Личико девочки было все в этаких размытых пятнышках — накануне, похоже, она плакала, возможно, совсем недавно.
Каширин приблизился к ней:
— Я слушаю тебя. — Он был в напряжении, будто именно сейчас зависела его судьба от того, что скажет ему эта девочка.
Марта по-детски передернулась. Какое-то время она изучающе смотрела на Каширина.
— Бабушка за… заболела, — сообщила наконец она.
— Что?
— Заболела бабушка, — повторила Марта уже более четко.
В первое мгновение Каширин не знал, как реагировать на это.
— Бабушке твоей очень плохо? — уточнил он чуть погодя.
— Очень. Она умирает.
— Она так сказала?
— Да. — Д только тут Марта заплакала. Она закрыла лицо руками, вся тотчас задрожала, словно у нее приступ малярии.
Каширин подошел к ней вплотную, положил руку на плечико:
— Не плачь, мы что-то придумаем — и бабушке твоей станет легче.
Марта отняла от лица руки. В глазах у нее вдруг засветилась надежда.
— Правда? — спросила она дрожащим голосом. — Бабушке моей будет лучше?
— Обещаю. — Каширин говорил так, чтобы успокоить девочку. На самом же деле уверенности у него такой не было — да он и не врач, гарантий давать никаких не может.
Марта обнадеживающе расправила плечи:
— Мы сейчас придумаем, дядя?
— Что придумаем? — переспросил Каширин.
— Ну, чтоб бабушке моей стало хорошо.
— А-а, — понимающе кивнул Каширин и потянул с ответом. — Да, да, — сказал он потом, — мы сейчас все предпримем — вызовем «Скорую» и направим в Зайчики. — Каширин было повернулся идти в свой кабинет, чтоб оттуда созвониться с поликлиникой, но тотчас вспомнил о Марте и приостановился. — Побудь здесь, — попросил он ее, — подожди немного, я быстро. Я позвоню только по телефону. — Но тут же Каширин принял новое решение: разыскал Гришу, водителя своего, и попросил того отвезти девочку домой. Однако Марта ехать домой наотрез отказалась.
— Нет, дядя, я с вами, — сказала она.
Настырная все же, подумал о Марте Каширин, но поддался ее желанию.
Минут через пять он созвонился с поликлиникой. «Скорой» на месте не оказалось, она уже укатила куда-то по срочному вызову.
— Когда вернется, сообщите мне, — попросил он дежурную.
На другом конце заволновались:
— Что-то серьезное? Боимся, «скорая» может задержаться.
Каширин помолчал.
— Я прошу вас сообщить, — и положил трубку.
Марта сидела в углу и ожидающе поглядывала на Каширина. Взгляд ее говорил: она боится за бабушку. Как она там без нее?
Каширин побарабанил пальцами по столу.
— Ты что-нибудь ела? — поинтересовался он у Марты.
Та ничего не сказала, но видно было, как проглотила слюну.
Каширин нажал на кнопку звонка. Вошла секретарь:
— Слушаю вас, Афанасий Львович.
— Я попрошу вас, купите что-нибудь такое, — Каширин указал взглядом на девочку, — ну, поесть что-нибудь, легкое этакое, — и протянул деньги.
Вскоре секретарь вернулась:
— Все, что было, Афанасий Львович, — она положила на стол бумажный сверточек и вышла.
— Я, кстати, тоже не ел, — подчеркнул Каширин, обращаясь к Марте. — Как, подкрепимся?
Девочка поначалу как бы недоверчиво зыркнула за хозяина кабинета, но потом осмелилась-таки и протянула руки.
— Спасибо, дядя, — произнесла она почти шепотом.
Марта была очень голодна, это было заметно. Дрожащей ручонкой она запихивала в рот пирожок с капустой. И то, что он холодный — ноль внимания.