— Что-нибудь случилось, пап? — Зинуля была напряжена: мало ли что могло произойти, всяко бывает.
— Ты почему не приезжала?
— Не могла.
— Занятия проходили в субботу и воскресенье?
— В субботу — да, а в воскресенье, — Зинуля помедлила, — а в воскресенье на свидание ходила.
— Какое еще такое свидание? — Чувствовалось, отец этого от дочери не ожидал.
— Я с парнем познакомилась, он мне свидание назначил в воскресенье.
Трубка помолчала какое-то время, затем в ней послышался вздох.
— Я не буду ничего говорить, это твое дело, — произнес наконец отец. — Но будь рассудительна, не предпринимай скорых решений, согласна?
Зинуля хотела объяснить отцу, что она сознательно на это пошла, чтоб Ваню подразнить и чтоб тот всерьез изменил к ней отношение, но вовремя воздержалась — не надо этого делать, напротив, если отец Ване передаст об этом разговоре, глядишь, и на самом деле ситуация изменится к лучшему. Пусть, пусть так будет, как есть.
— Пап, ты за меня переживаешь, да? Не переживай, не надо. Все будет хорошо, ей-богу. Вот посмотришь.
— Ладно, — бросил в трубку отец, — поживем — увидим. — И тотчас переменил тему: — Как учеба?
— Нормально, пап, идет.
— А как, хорошо или плохо?
— Нормально, пап.
— Ну, что ж, так, пусть будет так, — не стал добиваться отец. — А у Кашириных давно, кстати, была?
— Да как сказать — давно, наверное. Но нынче собиралась. А может, завтра схожу. Не решила еще.
— Узнай, как там Афанасий Львович, хорошо? — попросил отец.
— А чего, у него неприятности какие-то, да, папа?
— Нет, — ушел от объяснения отец, — я просто. Он был у меня, говорил я с ним. Ну… В общем, узнай, хорошо?
— Хорошо, — согласилась Зинуля, — узнаю. — Но она все же что-то заподозрила — раньше ее отец о том не просил, а сейчас вот почему-то заинтересовался. Нет, тут что-то не того.
Когда Зинуля, переговорив с отцом по телефону, вернулась в комнату, Алевтина подступила к ней: небось, Коля звонил, как бы уточнила.
— Нет, — коротко бросила Зинуля, — отец.
— Ругал, что ли, что на выходные домой не поехала, да?
— Ругал.
— А меня никто не ругает, — подчеркнула Алевтина, и непонятно было, чего в ее словах больше: гордости или горечи. И все же, скорее горечи.
К Кашириным Зинуля решила пойти вечером, а не утром, вечером она и Афанасия Львовича застанет, а утром ищи ветра в поле, у того работа и работа, и вся почему-то горящая, срочная. А коль так, коль не застанет, то не узнает, как дела у него, у Афанасия Львовича, а заодно и не выполнит отцовского поручения.
К счастью, Каширины оказались дома. И снова Зинуле повезло — Надежда Ивановна пекла пирог с яблоками. Да она только в дом вошла, сразу почуяла что-то вкусное и сообразила — пирог с яблоками.
Афанасий Львович сидел с газетой у телевизора, он то глядел на экран, когда было что-то интересное, то — в газету. Увидев Зинулю, обрадовался.
— Молодец, — похвалил, — что приходишь. Говорила, говорила мне Надя — помогаешь ей.
Зинуля удивленно посмотрела на него:
— Когда я помогала?
Надежда слышала, о чем говорили муж и Зинуля, потому тотчас откликнулась из кухни:
— Было, было, Зина, такое, говорила ему. А стирать помогала, помнишь? — Она вдруг вышла оттуда — лицо жаром пышет, в руках нож и вилка. — Фу-у, — вздохнула, — как у доменной печи.
— А ты была около нее? — на всякий случай как бы уточнил Каширин.
— Нет. Но знаю, — и добавила: — Но лучше, наверное, у доменной печи, нежели дома на кухне. Вас бы, мужиков, на кухню, вы бы тогда сразу закудахтали!
Каширин усмехнулся:
— Кому что на роду написано — женщинам куховарить, а нам еду добывать, ну и прочее.
— Еду, еду… — Надежда, по-видимому, что-то хотела сказать, но вдруг о чем-то вспомнила, умчалась на кухню.
Зинуля присела.
По телевизору показывали художественный фильм о какой-то стройке. Управляющий трестом костный человек, одним словом, ретроград, а вот главный инженер из прогрессивных, он чего-то там добивается, но первый ему ставит палки в колеса, а главное, что сверху почему-то поддерживают именно его, управляющего, а не главного инженера. Странно, но факт. Зинуля уже насмотрелась таких фильмов, и они уже ее не интересовали. Лучше бы о любви больше показывали — и то польза.
— Дома как, была? — поинтересовался Каширин между делом.
— Нет.
— Отчего ж?
— Не вышло у меня — стирка, глажка, — на ходу придумала Зинуля.