Спустя некоторое время после этой встречи Вычугов выехал в составе комиссии по восстановлению разрушенного войной освобожденного района и остался там сначала в качестве начальника материального снабжения, а затем был избран председателем городского исполкома.
Обладая строгой и стройной логикой делового мышления, Вычугов частенько ставил Петухова в трудное положение на заседаниях исполкома, требуя от него четкого, согласованного хозяйственного расчета в каждом вносимом им предложении.
Когда предложения Петухова не поддерживались, Вычугов просиживал с ним ночи, обучая его всем тем сложностям, из которых складывается деятельность хозяйственника во множественных взаимоотношениях с ведомствами, другими хозяйственниками и учреждениями. Но привычка сановно держаться с подчиненными не покидала Вычугова, и он не был расположен к беседам помимо дела. Коренастый, лысоватый, с малоподвижным лицом, он постоянно бывал хмур и озабочен. В гражданскую войну служил в Волжской флотилии боцманом на бронекатере, а затем за хозяйскую умелость и твердый характер был назначен членом правления банка, учился на финансовых курсах. Словом, как он однажды сказал о себе неприязненно: «Был водоплавающим, а теперь на суше служащий, вместо штурвала кручу ручку арифмометра, плаваю в бумагах».
Как птице от природы присуще штурманское чутье, так и Вычугов обладал прозорливым, терпеливым умением определять главный курс в многосложном течении поступающих и исходящих бумаг и неуклонно следовать ему.
Но при всех обстоятельствах он незыблемо стоял стражем установленного законами государства правопорядка. И поэтому к документам, распоряжениям, изложенным на разного рода бумагах, относился с таким же почтительным усердием, как прежде ко всем командам, отдаваемым капитаном его бронекатера.
Как-то проникшие на бронекатер анархиствующие элементы пытались захватить над командой политическую власть, провозгласить безвластие. Вычугов вступил в борьбу с ними, как большевик и как боцман, преданный строгому распорядку флотской службы, и его пытались повесить на мачте, «как цепного пса, хранителя этого распорядка».
С тех пор в нем жила ненависть, а затем неприязнь к каждому, кто под тем или иным предлогом пытался принизить или обойти законы и правила советской службы, ибо в их незыблемости он всегда ощущал повелительную команду той советской власти, за которую он, архангельский мужик-моряк, воевал и которую отстоял на многих фронтах гражданской войны.
Петухов не знал всего этого, но, хотя и не проникался душевной симпатией к Вычугову, испытывал к нему уважение.
В рассуждениях, советах и указаниях Вычугова он прежде всего почувствовал нечто такое, что свойственно в известной степени работникам штаба, которые планируют боевую операцию и всесторонне обеспечивают ее, исходя из множества самых противоречивых данных, придают для осуществления ее строго необходимые средства и не поддаются настояниям выделить лишние стволы.
Этому штабному умению мыслить не только действиями своего подразделения, а всей совокупностью взаимодействий войсковых подразделений разного рода войск, составляющих армейский организм как единое целое, и обучал Вычугов Петухова, только с той разницей, что это были не войсковые части и подразделения, а взаимодействующие предприятия, хозяйства, ведомства, учреждения, заводы и фабрики, транспорт, организаций, призванные осуществлять во взаимосвязанном единстве и то, чему предназначен был сам Петухов, как и. о. директора будущей мебельной фабрики.
— По-партийному — значит по-государственному, — строго говорил Вычугов, — а по-государственному — значит по народному интересу. А он, этот интерес, и ближний и дальний — у каждой задачи своя дистанция. А то либо отстанешь, либо оторвешься, забежишь вскачь вперед. Если говорить по флотски, курс тебе дан, но надо все рассчитать для прохождения курса: и расход топлива, и запас провианта, и всякое непредвиденное. Встречный ветер, шторм, — значит, перерасход топлива, потеря скорости хода, а прийти ты должен к назначенному пункту точно в срок, то есть по плану. А план — это закон! Приказ советской власти, как ходовое расписание, нарушил — слезай с мостика! Любая наша здесь стройка — все равно что транспортник. Он еще в плавании, а на земле его груз ждут в точно назначенное время. Лес, цемент, железо, любые его грузы имеют свое строгое и незамедлительное назначение, все должно пойти в дело сразу после доставки. Получатель — народ, советская власть!