— Если вы такой любитель старины, — сердито и обидчиво сказал Петухов, — так вам следовало бы тогда жениться на старухе. А нам такие изделия — все равно что шпоры танкисту!
— Смотрел я ваши эскизы, — неуязвимо-спокойно сказал Вычугов. — Нет в них ни внушительности, ни солидности. Но! — поднял он указательный палец. — Одобрил! Почему одобрил? Ум в них есть. Экономичность, древесная фактура без подделки подо что-нибудь иное. Честная мебель. Я бы сказал, без претензий, чтобы в ней выразить памятник эпохе, как вот, скажем, в этом кресле, капиталистическая запечатлена: дуб, а сделано все под бронзу, и сидеть в нем хорошо, как монументу.
— Нравится?
— Кресло внушительное. А вот место в нем — зависимо от того, как человек служит делу. С умом или с одной только прытью. Значит, моя резолюция на твоих эскизах такая: небогато, но чтобы красиво и прочно. Ясно? Далее информирую. Первые, пробные модели я отправил в общежитие ремесленников. Велел коменданту: не препятствовать ребятам баловаться на них. Если через месяц-два не поломают, не искорежат, значит, испытание, считай, прошли. И только после этого будет моя окончательная резолюция.
— Как оружие на полигоне испытывают, так я мебель в общежитии ремесленном сейчас испытываю. Устоит — пойдет. Не устоит — устраняй обнаруженные недостатки: крепления, клей, лаки, фурнитуры и прочее. — Побарабанил толстыми, как песты, пальцами по клеенчатой обивке стола, сказал с упреком: — То, что вы сейчас домостроительную столярку гоните, это не только экономическая первоочередная необходимость, но и переходная стадия на более тонкое и сложное производство — и коллектив отшлифуется, и методика производства, и у тебя ума и опыта прибавится. — Сказал задумчиво: — Мы во всем обязаны освобождать человека от излишнего малопочтенного труда. Вот, скажем, это кресло! Ведь уборщица, став на копейки, все его завитки, загогулины тряпкой протирает от пыли. А за что я ваши эскизы одобрил? Простота конструкции, противопыльные плоскости, махнул — и все блестит… Потом — вещь человека воспитывает. Она должна не возвышаться над ним, а служить ему, его надобности.
— Почему же вы тогда так это свое кресло хвалили?
— За глупость. За то, что оно увековечило нам то, что нам вовсе не надо. Чтобы человек дорогой вещью над другим возвышался. Понял, на чем я тебя ловил? Вы там инкрустацию себе позволили, так я ее вычеркнул, исходя из этого самого, что сейчас сказал!
— А в здании городского театра колонны, портики, лепка, вход, как триумфальная арка… Перерасход средств и стройматериалов допустили? — спросил Петухов.
— Допустил! — сказал Вычугов. — Театр для чего служит? Чтобы человека на возвышенное, на хорошее настроить. Поэтому он должен внушать своим видом что-то особенное, значительное. Это не просто дом: вошел, побыл, поглядел про жизнь и, как из дома, вышел и пошел к себе домой. Общественное здание — это полноправное украшение города и, значит, всем как украшение города служит. Торжественно театр выглядит? Торжественно! Что же, по-твоему, мы после такой победы не имеем права на торжественность?! — Помялся, произнес задумчиво: — Конечно, эти полые внутри колонны никакой тяжести на себе не держат и гипсовая лепка пылиться будет. Но ведь другого ничего пока нет, чтобы торжественность в архитектуре обозначить. Пока сойдет, главное — люди понимают: хотим красоты и на красоту, когда она для всех, не жмотничаем.
Какие бы авторитетные ведомственные организации ни обращались в исполком со своими надобностями, Вычугов заявлял категорически:
— Будьте любезны, сначала водопровод, канализацию, дорогу, тротуары, а потом возводите, что хотите!
И когда ему возражали, что в отведенном районе все это имеется, он сурово осведомлялся:
— А люди, которые будут у вас работать? Ведь не все проживают в данном районе. Вот, значит, сначала обеспечьте таким же количеством подземных коммуникаций, которые вы от города получаете готовенькими.
Он с нетерпеливым воодушевлением мечтал о постройке мусоросжигательной станции, отапливающей котельную теплоцентрали.
Говорил пламенно:
— Мы не только восстанавливаем город, а перестраиваем его капитально, согласно генплану всей нашей дальнейшей жизни, а не только по плану, представленному нам городским архитектором. Нам важно не только, как он будет выглядеть снаружи, но как он будет обустроен изнутри всеми коммунальными благами, а они и составляют фундамент благополучия, хотя и по капрасходам требуют затрат не меньших, чем поверхностное сооружение.