Итак, увольнение… А что может послужить его причиной? Для того чтобы уволить рабочего, поводов предостаточно: нарушение запрета курения на рабочем месте, опоздания на работу, недозволенная деятельность, например распространение листовок, в которых содержатся нападки на Предпринимательство. Для того чтобы разбирать «провинности» трудящихся — официально это именуется «конфликтными ситуациями», — на предприятиях существуют производственные суды. А там, где их нет, суд вершит либо сам хозяин, либо начальник отдела кадров.
Считается, что если рабочий «своим поведением» нарушил договор с работодателем, то он дал повод для увольнения и тем самым «спровоцировал рост безработицы». Если суд это признает, то наложит запрет на выдачу пособия. Таких случаев не сосчитать. Поводом для запрета может служить отказ от предложенной работы, квалифицируемой судом как «посильная».
Что это такое? Хитроумный крючок, на который ловят безработных. Предприниматели полагают, что для безработного любая работа «посильна», даже если она меньше оплачивается и не соответствует его специальности. Не соответствует — иди переучивайся! И многие идут. Их зачисляют на курсы, выплачивают «социальную помощь», а через год выясняется, что на «новую» специальность спрос упал. И вновь они оказываются на улице.
Когда в газетах пишут о безработице, часто называют ее «побочным продуктом рационализации». Но это не так. Рационализация — процесс технический, а когда человека под благовидным предлогом вышвыривают за дверь, это совсем иное дело. Это уже проблема гуманности общественного строя.
В 1977 году федеральное ведомство труда применило 200 тысяч запретов на выдачу пособия. Одним за то, что уволились «по своей воле», «без согласия работодателя», другим за то, что не согласились на «посильную работу». Вот так создается легенда о «ленивых рабочих».
Сенатор Бурда, считающий себя большим знатоком экономики, любит повторять, что главная причина безработицы — «двойные заработки». Он имеет в виду те рабочие семьи, в которых работают жена и муж. Он доказывает, что безработные злоупотребляют пособиями, что, дескать, иной семье вполне хватило бы доходов мужа, но жена тем не менее идет записываться на биржу. Из-за таких «несознательных» женщин якобы преувеличиваются масштабы безработицы.
«Но обиднее всего, когда предприниматели строят из себя наших благодетелей, — возмущается Вернер. — К моему соседу Рольфу, он работает на пивоварне «Штерн-Кельш», приехал из Штутгарта двоюродный брат. Он рассказал нам такое, что мы с Рольфом чертыхались целую неделю. Представляете, так у них хозяева одной строительной фирмы получили несколько миллионов на создание рабочих мест. А места оказались липовые. Просто фирма уволила в связи с реорганизацией производства почти треть рабочих. А потом открыли по соседству филиал, куда уволенных с большой помпой «приняли». И овцы целы, и волки сыты. А федеральное ведомство труда зазвонило во все колокола: вот как надо бороться с безработицей! Вот какой пример разумного хозяйствования подают некоторые предприниматели».
Посмотрим, кстати, из чего складывается бюджет федерального ведомства труда… Из тех самых взносов на страхование по безработице, которые вычитают из зарплаты трудящихся. Выходит, что безработные кормят не только самих себя, но и своих «благодетелей». Журнал «Конкрет» подсчитал, что каждый рабочий трудится в час 24 минуты на себя и 36 минут — на предпринимателя. Одним почет и деньги, а других клеймят «лодырями» и «лентяями». Любопытно, что за каждое вновь созданное рабочее место предприниматель получает от государства премию — одну-другую тысячу марок.
Примеров тому не счесть. Под Нюрнбергом хозяин фабрики сельскохозяйственных машин приобрел небольшое литейное производство, с которого были накануне уволены все рабочие. Приобрел… и взял на работу всех уволенных. За это «социальное благодеяние» он получил от федерального ведомства труда такую дотацию, что целиком окупил расходы на приобретение заводика. На языке работодателей это называется «меры по обеспечению трудоустройства путем предоставления дотаций капитализированным предприятиям».
«Я беспартийный, политической деятельностью как-то не увлекся, хотя считаю, что честных парней больше среди коммунистов. Анархистам я и подавно не сочувствую. Но когда они кокнули Шляйера я, честное слово, подумал: «Ну и поделом ему, кровососу!» Башкой-то я понимаю, что этим ничего не изменишь — убрался один, найдут другого, но уж очень зло берет, какие они работодатели? Скорее их надо называть работоотнимателями, ведь они отнимают работу у сотен тысяч людей.
Как я живу теперь? Перебиваюсь случайным заработком. Видите, не могу иной раз отказать себе в кружке пива. Дурачусь во время карнавала вместе со всеми. Хожу в церковь. Посидишь, послушаешь орган, сбросишь с себя коросту комплексов. Хотя не всегда это удается…
Помнится, было воскресенье. К началу службы мы почему-то опоздали и, войдя в церковь, притулились на последней скамье. Отец Теодор читал проповедь о том, как счастлив должен быть тот, кому господь даровал возможность трудом своим радовать близких. Даже утешил: милостивый бог позаботится о тех, кто временно остался без работы. А потом хор затянул: «Господи, благодарю тебя за рабочее место!»
Безбожником я себя не считаю, но тут чуть не чертыхнулся. Уверен, если мне все же посчастливится найти работу, то я буду готов благодарить кого угодно, даже дьявола, только не бога.
Кто истинные виновники безработицы? Хозяева крупных фирм. Они вкладывают свой капитал не там, где нужно создавать новые рабочие места, а там, где можно хорошо погреть руки. А если и проводят рационализацию, то не затем, чтобы улучшить условия труда, а чтобы выкачать побольше из тех же емкостей. В результате — «лишние» рабочие руки, которые нечем занять. Вы слышали про «слоновьи свадьбы»? Мы говорим так, когда сливаются крупные концерны. На этих «свадьбах» рабочим нередко отводят роль непрошеных гостей, которых выставляют за дверь. А вслух говорят о том, что на улице остались «излишки» рабочей силы. Исправить это, по-моему, невозможно. В благополучные прогнозы «пяти мудрецов» (члены совета экспертов по вопросам хозяйства при федеральном правительстве, дающие прогнозы развития экономики на следующий год. — Е. В.) я не верю.
Эй, приятель, принеси-ка нам еще по кружке пива!»
Мы выпили с ним по кружке «кельша», но, когда я хотел расплатиться, Вернер тихо, но твердо произнес: «Пусть будет так!» — и достал кошелек.
После этого мне приходилось бывать на бирже труда, говорить со многими безработными. Но почему-то всякий раз, когда я слышу или читаю о безработице, я вспоминаю именно его, Вернера Шольца, парня из Дойца.
Глава VI. ПОКОЛЕНИЕ НЕКОНФОРМИСТОВ
Было бы, разумеется, ошибочным полагать, что недостатки в системе образования, безработица и правый экстремизм являются главными источниками опасностей, угрожающих западногерманской молодежи. Такие социальные язвы, как преступность и наркомания, упомянутые мною вскользь, не менее опасны и усугубляют социальную неустроенность молодежи.
Казалось бы, бремя социальных проблем наряду с грузом «непреодоленного прошлого» должно превратить молодых западных немцев в пассивных и безынициативных потребителей «постиндустриального общества». А между тем каждый день мы становимся свидетелями растущей политической «заангажированности» западногерманской молодежи. Пожалуй, ни в одной другой западноевропейской стране нет такого обилия ферайнов, союзов, корпораций, кружков, рабочих групп и партий, как в Федеративной республике. И очень часто главной движущей силой при создании таких союзов оказывается молодежь.
Следует, конечно, учитывать влияние традиций и народных обычаев, складывавшихся в Германии на протяжении многих веков. Многообразие этих обычаев, имеющих в каждой земле ФРГ свой особенный, часто неповторимый характер, прежде всего объясняется тем, что земли современной Федеративной республики фактически до сих пор представляют собой самостоятельные этнографические единицы, где население сохранило традиции минувших эпох. От тех времен, когда Германия состояла из разобщенных и часто враждовавших между собой княжеств, сохранился признак языковых различий. Существующие в стране диалекты порой настолько несхожи, что рыбак из окрестностей Фленсбурга, с севера страны, может не понять южанина — крестьянина из Баварии, «проглатывающего» не только окончания слов, но и отдельные слоги. Считается, что понятнее всего говорят жители Ганновера. Нынешний литературный язык, который преподают в школе, создан на базе этого диалекта в середине прошлого века.