Уже стало традицией проводить праздники «Унзере цайт» под каким-нибудь общим девизом. Подсев за столик к главному редактору газеты Георгу Поликайту, я захотел узнать, в чем заключался главный акцент этого праздника.
— Я выделил бы, пожалуй, три направления, по которым мы вели в этом году информационно-пропагандистскую работу, — уточнил Поликайт. — Во-первых, нынешний «прессефест» (праздник прессы) — широкое юбилейное торжество по случаю 10-летия ГКП и «Унзере цайт». В числе гостей не только трудящиеся ФРГ и посланцы всех социалистических стран, но и представители демократических организаций из большинства капиталистических стран. Во-вторых, мы вновь решительно выступили за то, чтобы никогда больше с немецкой земли не начиналась война. В-третьих, в этом году наш праздник почти совпал с 30-летием Федеративной республики. Для нас это актуальный повод, чтобы заявить протест против ограничения демократических прав, за отмену практики «беруфсферботов».
Очевидно, стоит пояснить, что наряду с этими особенностями, обусловленными конкретной внутриполитической обстановкой в ФРГ, у праздника была и главная долговременная задача, вытекающая из общих задач ГКП: привлечь внимание широкой общественности к деятельности коммунистов, способствовать росту рядов ГКП и укреплению ее авторитета среди молодежи, объединить в едином фронте демократических сил против крупного капитала и реакции представителей самых различных социальных групп.
Праздник своей газеты в столице Рура коммунисты постарались оформить так, чтобы он не походил на предыдущий. Но все же определенные формы настолько оправдали себя, что не было смысла отказываться и от них: например, от лотереи солидарности или продажи юбилейных сувениров. Ведь это один из основных источников дохода, за их счет партия частично покрывает расходы на аренду территории и другие затраты.
Что касается новых форм, то хотелось бы упомянуть об интересном начинании. Один из павильонов целиком был посвящен солидарности с иностранными рабочими в ФРГ. Тем самым коммунисты хотели подчеркнуть, что и дальше будут последовательно выступать за права этой наиболее эксплуатируемой в ФРГ категории трудящихся.
Три дня длилось народное гулянье в Эссене. Но даже этого времени не хватило на то, чтобы успеть побывать повсюду: во всех павильонах, кинозалах, на стадионе.
Общий итог — более 400 тысяч посетителей. Кое-кто приезжал со своими палатками, которые разбивали тут же, у павильонов. В одной из них расположился молодой рыбак из Бремерхафена Юрген Хел. Он приехал с женой и детьми. Готовились они к этой поездке основательно. В Эссене оказались впервые и поэтому решили взять палатку, одеяла, газовую плитку. Свой стенд смастерили сами, не считая электропроводки. «Карикатуры на боссов, наживающихся за счет нашего труда, рисовал я сам, — смущенно признался Юрген. — Жена придумывала сюжеты».
Таких бескорыстных помощников, работавших над оформлением праздника в павильонах «Груга», было около пяти тысяч. Многие из них жертвовали своим досугом и даже отпускными днями. Именно их усилиями — усилиями каменщиков и рыбаков, сварщиков и дорожных рабочих, членов Социалистической немецкой рабочей молодежи и Марксистского союза студентов «Спартак» этот праздник демократической прессы превратился в праздник солидарности трудящихся, праздник мира и труда.
Мчась по автобану в направлении Эссена, не успеваешь охватить взглядом окрестности. Запоминаются лишь пирамиды угля и высокие заводские трубы. Именно они и создают в основном впечатление о Руре. А ведь тут немало чудесных уголков. И живописная долина крохотной речушки Рур, давшей имя всему району, и лесистые склоны другой незаметной речки Неандер, где нашли останки людей, создавших археологические культуры раннего палеолита и названных неандертальцами, и средневековые замки, и зеленые луга — все это тоже Рур. Усилиями живущих здесь людей построены многочисленные зоны отдыха. Иные парки разбиты на месте бывших мусорных свалок. Под Боттропом создан удивительный детский городок — своеобразный музей под открытым небом с доисторическими ящерами в натуральную величину. Близ Дортмунда — другой замечательный музей, где с максимальной точностью воспроизведены знаменитые строения разных эпох, в том числе Кёльнский собор, уменьшенные до размеров человеческого роста. И все же Рур — это прежде всего Эссен…
До времени, указанного в пригласительном билете, оставалось более часа, и, подъезжая к крупнейшему концертному залу столицы Рура, я был уверен, что мне порядком придется в одиночестве мерзнуть у входа. Но большая толпа молодежи уже вливалась через широкие стеклянные двери в ангароподобное здание «Груга-халле».
Многие парни несли под мышками одеяла и термосы в расчете на длительное пребывание в зрительном зале. В самом деле, программа была рассчитана на восемь часов. Только на этот раз предстоял не обычный концерт джазовой музыки, а своеобразный фестиваль под девизом «Рок против правых».
Протиснувшись в фойе, я сразу понял, что далеко не только энтузиазм любителей джазовой музыки привлек такое количество парней и девушек. Они не торопились в зал, где музыканты расставляли на сцене инструменты, микрофоны и усилители, а растекались пи фойе, чтобы участвовать в происходящем. Это напоминало митинг или скорее дискуссионный клуб: собирались группами, чтобы обсудить проблему молодежной безработицы, очередной «беруфсфербот» или вылазку неонацистов. Активисты ОЛПН проводили сбор подписей против неофашистской опасности. Это был и большой книжный базар, где выставили свою продукцию крупнейшие демократические издательства: «Редебергер ферлаг», «Дамнитц ферлаг», «Вельткрейз ферлаг», «Пал Ругенштайн» и другие.
Но главное, что бросалось в глаза, что тематически объединяло все элементы столь необычного мероприятия, — плакаты и транспаранты, предупреждающие о неонацистской опасности.
Идея проведения концерта под девизом «Рок против правых» родилась в редакции журнала «Элан», органа СНРМ.
Инициатива «Элана» встретила поддержку среди писателей, музыкантов и деятелей культуры, то есть людей творчества и в первую очередь молодых. В тот день приехали выступать коллективы «Бэкборд», «Гуру-гуру», группа Ютты Вайнхольд и Алексис Кернер. Собрать больше исполнителей оказалось невозможным по чисто техническим причинам. Но многие из них прислали телеграммы солидарности и выразили готовность участвовать в других мероприятиях. Все участники концерта добровольно отказались от гонорара. Все средства от сбора, не считая платы за аренду помещения, решено было перевести в фонд солидарности. Их предстояло распределить среди самых нуждающихся и пострадавших за убеждения. В данном случае это были три семьи: ветерана-антифашиста, преследовавшегося при нацизме; семья чилийских беженцев и семья учителя, потерявшего работу из-за «беруфсфербота».
Конечно, далеко не все участники джазовых групп отождествляли свою музыку с политическим выступлением. Многие музыканты, как и значительная часть молодежи, не видят прямой связи между рок-музыкой и политикой. И тем не менее они здесь. Почему?
«Мы приехали сюда только потому, что нас тревожит будущее, — объяснила мне Ютта Вайнхольд. — Те, кто сегодня прославляет Гитлера и торгует из-под полы нацистскими регалиями, должны почувствовать не молчаливый протест, а громко сказанное «нет». И конечно, не музыка, а факт участия в подобной акции выражает наш протест».
И все же я не мог отделаться от ощущения, что здесь кроется более глубокая зависимость. Чтобы рассеять последние сомнения, а обратился к усатому парню в зеленой куртке, который держал в руках номер «Элана» с изображением горящей гитары на обложке (в фойе висел такой же плакат). Зачем он здесь?
«Чтобы послушать хорошую музыку, пока неонаци не начали жечь гитары», — полушутя-полусерьезно ответил он.
Тут для меня окончательно исчезло кажущееся несоответствие между формой и содержанием необычного концерта. Девиз «Рок против правых» приобрел более глубокий смысл.
В тридцатые годы, когда в нацистской Германии пылали костры из книг, гитары не подвергались сожжению. Однако в концлагерях погибло немало тех, кого лишь весьма условно можно было считать противниками режима — музыкантов, увлекавшихся джазом. С точки зрения расовой теории гитлеровцев, увлечение музыкой «неполноценных негров» было почти таким же непростительным преступлением, как и прогрессивные убеждения.