Нет, пепел от спаленных книг и прах сожженных в печах Освенцима не развеяны по всему миру. Они растворены в воздухе этой страны. И хорошо, что прогрессивная молодежь ФРГ не забывает о прошлом, которое кое-кому очень хотелось бы предать забвению «за давностью лет».
Спустя несколько месяцев я вновь оказался в Эссене, чтобы участвовать в звездном марше против гонки вооружений. «Комитет за мир, разоружение и сотрудничество», куда входит известный общественный деятель Гуннар Матиссен, организовал тогда массовые манифестации одновременно и в трех других городах ФРГ — Бремене, Мюнхене и Франкфурте-на-Майне.
«Желтая», «зеленая» и «красная» колонны двигались от разных площадей к центру города, чтобы встретиться на Кеннеди-плац. В «красной» шли представители Кёльна, Хагена и Дюссельдорфа: студенты и учителя, молодые священники и солдаты бундесвера. Рядом со мной полоскались на ветру продолговатые темно-красные флаги СНРМ, широкие полотнища «Соколов» и транспарант с надписью «Молодые рабочие из Турции». «Молодые социалисты» вышли на демонстрацию в красных колпаках, закрывавших все лицо, в знак протеста против действующего в СДПГ запрета на участие в совместных мероприятиях с коммунистами.
И вновь, как и на фестивале в «Груга-халле», молодые представители творческой интеллигенции сделали все, чтобы превратить звездный марш в яркое, волнующее событие. Колонны не просто текли по улицам Эссена, они пульсировали, заряжали оптимизмом и хорошим настроением. Репродукторы, установленные на медленно двигавшихся автомобилях, разносили звонкие строфы политических песен Фазии Янсен. Звучали голоса других исполнителей — Франса-Иозефа Дегенхардта, Дитера Зюверкрюпа, записи песен Брехта в исполнении популярной певицы из ГДР Гизелы Мей. Плакаты отличались удивительной образностью и конкретностью. Запомнился один — танцующая Майя Плисецкая и надпись «Ди руссен коммен!» («Русские идут!»). Значение этой фразы, часто используемой буржуазной пропагандой для того, чтобы постоянно поддерживать миф о «советской угрозе», таким образом, совершенно менялось. Образный аргумент сторонников мира, опровергающий этот миф, был куда более убедительным, чем иные длинные фразы.
Неприятное ощущение создавало лишь присутствие полиции, которая рассредоточилась по 2–3 человека на всех перекрестках по пути следования демонстрации. Над городом постоянно висел полицейский вертолет, чтобы в конце дня комментатор телевидения мог сообщить: «Ввиду отсутствия уличных беспорядков вмешательства полиции не потребовалось».
На площади Заальбау, на широком помосте выступал Дитрих Киттнер.
С Дитрихом я познакомился несколько позже, в марте 1979 года, в Ганновере, на семинаре «Молодые священники за разоружение», куда он явился с присущей ему непосредственностью и где сразу же завладел всеобщим вниманием.
А потом «театр ан дер Вольт», «карманный театр», как называет Киттнер свое политическое кабаре. Он воплощает в себе целый театральный коллектив: режиссера и сценариста, певца и музыканта, декламатора и статиста, рабочего по сцене и осветителя, а иногда даже гардеробщика. Талант Киттнера настолько ярок и многогранен, что его признает даже буржуазная печать.
Спектакль был последним в сезоне, 84-м по счету (а всего Киттнер дает около 250 представлений в год). На него невозможно было бы попасть, если бы не личное приглашение Дитриха, полученное накануне. Билеты на его спектакли раскупаются моментально. В тот день зал был заполнен на 106 процентов. 6 процентов — это 6 стульев, которые Дитрих принес из дома и оставил в театре «на всякий случай». «Подслушано у народа» — так называлась очередная острая политическая сатира, направленная против тех, кто пытается обмануть массы демагогическими рассуждениями о демократии и «социальном партнерстве». Но главная тема большинства представлений Киттнера — опасность справа. Старый лозунг Веймарской республики «Враг находится справа» по-прежнему актуален в ФРГ, считает Дитрих.
«Я пытаюсь приобщить людей к политике, — говорит Киттнер. — Стараюсь внушить им, что невозможно отсиживаться в поре, что надо задуматься, на чьей стороне ты стоишь, что надо объединяться в организацию, которая будет защищать твои интересы. За последние два года у меня было 164 письма и телефонных звонка. Бывшие зрители сообщали мне, что после спектакля они заинтересовались политикой, вступили в демократический молодежный союз.
Мое кабаре не для элиты, не для снобов. Я пытаюсь переводить многие понятия с языка высокой политики на язык улицы, затрагиваю темы, волнующие рабочих и молодежь. Когда бастовали печатники, я устраивал выездное кабаре для забастовщиков. Я выступаю на митингах ГКП, на собраниях «Спартака» и «Молодых социалистов», в школах и на предприятиях.
Дважды меня арестовывали. Один раз прямо на автобане. Высадили из машины, угрожая пистолетами. Хотя полиции известно, что я не террорист и не имею с ними ничего общего. Иногда мне угрожают расправами по телефону. Но запугать меня не так просто».
Прогрессивное искусство всегда стремилось будоражить сознание масс. И в том, что все более широкие слои западногерманской молодежи начинают активно участвовать в борьбе передовых сил за мир и социальную справедливость, немалая заслуга таких людей, как Дитрих Киттнер.
Одной из наиболее эффективных форм протеста прогрессивной общественности против «беруфеферботов» и других антидемократических акций стали «гражданские инициативы». В их действенности мне приходилось убеждаться неоднократно. Весной 1978 года во время карнавала в Кёльне боннские учительницы-коммунисты Сюзанна Роде и Агнес Крист-Фиала, которые из-за «беруфсфербота» сотрудничали тогда в нашей редакции, рассказали мне, что их увольнение из школы вызвало бурю возмущения не только среди учеников и родителей, но и среди городской общественности. Официальные инстанции получили тогда сотни посланий протеста только по делу этих двух молодых женщин. «Гражданские инициативы» устраивали демонстрации, собирали подписи и средства для оплаты издержек судопроизводства. Через два года, уже будучи в Москве, я узнал, что Сюзанне и Агнес удалось выиграть затянувшиеся процессы. Их восстановили в должности.
«Гражданские инициативы» в последние годы получили в Федеративной республике необычайно широкое распространение. В отличие от ферайнов, объединяющих людей по признаку общего досуга или хобби, эти союзы пытаются проводить не только общественную, но и политическую деятельность.
Особого успеха добились «зеленые». Поначалу это были сравнительно немногочисленные группы, выступавшие за охрану окружающей среды и называвшие себя то «зеленой альтернативой», то «зеленым списком», то «зеленой акцией будущего», то просто «зелеными».
С течением времени численность их стала заметно возрастать, а сфера интересов существенно расширяться. На повестку дня наряду с проблемой охраны среды вставали и различные аспекты социальных проблем, урбанизации и т. д.
Несмотря на то что у «зеленых» не было, да и сейчас нет единой платформы, к ним потянулись единомышленники. Во время выборов в бундестаг они всерьез заявили о себе, отобрав порядочное число голосов избирателей у свободных демократов и несколько меньше у других крупных партий. Им не удалось взять пятипроцентный барьер, чтобы попасть в парламент, но руководство партий правящей коалиции, особенно, СвДП, долго не могло оправиться от шока.
Кого же привлек к себе листик клевера на белом поле — эмблема «зеленых»? Если не считать определенного числа беспартийных бюргеров, встревоженных ухудшением состояния окружающей среды, то следует признать, что первые акции «гражданских инициатив» шумно поддерживались маоистскими союзами. В демонстрациях против строительства ядерных электростанций, к примеру, процент леваков был довольно заметным.