Я с усилием взглотнул, вытер рукавом куртки выступивший на лбу пот, вскинул пистолет и решился. Вышел из-за двери, вошёл внутрь квартиры. Быстрый взгляд вправо — кухня. Кроме холодильника и мебели ничего и никого. Пара шагов вперёд, пинком распахиваю полузакрытую дверь. Абсолютно пустая комната, голые стены. Рядом ещё одна дверь. Внутри — джакузи и толчок. Пот заливает глаза и начинает щипать, попадает в открытый рот, но я пытаюсь не обращать на него внимания, стоит мне на мгновение отвлечься, как тут же выскочит он и высадит в меня сразу половину обоймы. Ладно, осторожно идём дальше. Впереди большой зал и ещё одна комната слева, дверь в неё закрыта. Сначала зал. Я зашёл справа, так, чтобы меня не прихлопнуло вдруг открывшейся дверью последней комнаты. В зале тоже никого, вот только здесь, в отличие от предыдущей комнаты, явно кто-то живёт — открытые дверцы мебели, повсюду разбросанная одежда, валяющиеся книги. Здесь явно что-то искали, причём в большой спешке. Осталась одна комната. Либо он там, либо я все профукал с этими погонями и разбирательствами. Я глубоко вздохнул и пинком распахнул почти закрытую дверь.
— Замри, стрелять… — крикнул я. — Буду…
Никого.
Не застеленная кровать, новая куча разбросанных вещей, какие-то пустые пакеты, сумки, заваленный бумагами письменный стол рядом с окном. Так же, как и в зале. Похоже, Дмитрий, как приехал домой, торопливо собрал вещи, упаковался и свалил отсюда куда подальше, например, на вокзал или аэропорт.
Мы его упустили, опоздали неизвестно на сколько. Семён зря так торопился сюда, его зря арестовали. Все напрасно.
Я опустил пистолет и вошёл внутрь комнаты, стал осматриваться. Да, взято явно было все второпях, но при этом продуманно — нижнее белье, необходимые лекарства, наверняка все имеющиеся деньги. Вот валяется фотоальбом, из него выдрали парочку фотографий. Вся летняя одежда здесь, а вот осенней и зимней очень мало. Постельное белье вообще не тронуто — аккуратно сложено в ящике шкафа. Ничего интересного. А вот письменный стол следует рассмотреть повнимательнее, может, и найду чего важного? Так, куча бумаг, какие-то счета, вырезки из газет, некоторые настолько старые, что бумага превращается в жёлтую крошку, а некоторые относительно новые. Фотографии, на мой взгляд, довольно много для обычного человека. На некоторых жертва, на других — оба брата, на третьих — брат с женой. Он любил своего младшего брата. И застрелил его. Должно быть, Дмитрий сейчас чувствует себя очень хреново. Кстати, насколько мне видно, здесь нет ни одного изображения его отца — ни на столе, ни в альбоме. Зато есть в альбоме одна странная старая фотография, ещё черно-белая. На ней изображена красивая улыбающаяся женщина с острым подбородком, таким же, как у жертвы и у Дмитрия. На руках она держит спящего младенца. Мать братьев? Похоже на то. Но вот что странно, эта фотография — не целая, половина её явно оторвана давным-давно. Легко догадаться, кто был изображён на второй половинке снимка, от этого человека осталась только здоровенная ладонь на плече у женщины. Наумов-старший.
Дмитрия здесь нет, и торопиться мне больше некуда, так что я убрал обратно пистолет, снял куртку, повесив её на спинку стула, и стал изучать все более детально, в особенности альбом и стол. В альбоме обнаружилось, что на крайне немногочисленных снимках матери отец вырезан на каждой. Так же, его выбрали уже из другой семьи — семьи младшего брата. Кое-где встречается другая женщина вместе с другим младенцем, а уже изрядно подросший Дима, наверное, лет восьми, стоит немного в стороне ото всех. Получается, что у его младшего брата другая мать?
Я пролистал альбом дальше. Матери Дмитрия больше нигде не попадалось. И Дима на общесемейных фотографиях стоит все дальше и дальше от отца, а так же он все меньше улыбается. На общих фотографиях его улыбка вымученная, больше похожа на болезненную гримасу, зато он вполне жизнерадостен на снимках с братом.
Что случилось с матерью Димы? Развелись? Дима захотел остаться с матерью, но отец не позволил? Или что-то ещё?
Я аккуратно положил фотоальбом на кровать и вернулся к столу. Так, где-то среди этого вороха мне попадались газетные вырезки, те, что постарше. Ага, нашёл!
«Пожар в доме начальника службы водоснабжения!» — гласила вырезка. Это явно не передовица, наверняка из середины газеты. Имеется снимок, на котором горит частный дом, пожарные безуспешно стараются сбить пламя, а в правом нижнем углу кадра в скорой сидят двое: массивный мужчина в чистенькой пижаме и мальчик, ещё даже не школьник, в порванной и закопчённой одежде. Мужчина при этом держит приложенную к затылку повязку, а мальчик дышит из кислородного баллона. Я пробежался глазами по мелкому, уже начавшему стираться от времени тексту. Там было написано, что пожар начался глубокой ночью, из-за неисправной проводки, как выяснилось позже. В момент пожара в доме находилась семья в полном составе: отец, мать и сын. Отца и сына спасти удалось, а вот мать сгорела в огне. Наумов-старший, в то время бывший руководителем службы водоснабжения в одном из районов Свердловска, получил ранение в голову, по его словам, на него упала деревянная балка. Дима Наумов получил лёгкий ожог слизистой и рук, так же немного обгорели волосы. Дом сгорел дотла, не уцелело ничего. Город из-за случившейся трагедии выделил новый дом, Наумов-старший вычислил собственноручно виноватых и получил повышение.