Всегда любил пошутить. Но заметно: шутит, а самому приятно, что увидел наконец отчий край (он Плужины и не знал до этого - он в Москве, на Красной Пресне, рожден).
А Ворончу не увидел. Ворончу в революцию, наверное, сожгли. Имение было. Там на панской конюшне моего отца и мать секли в крепостное время. Там и я смолоду батрачил.
...Я свою судьбу подле вагранки нашел. Больше двадцати лет проработал на Казанской железной дороге в литейных мастерских, состоял при огне. Сначала страшно было, потом приловчился, понравилось. Искры брызжут. Чугун в ковши пошел. Белой струей хлещет. По-моему, ничего красивее нет.
Сыны мои, Николай и Виктор, с детства приучены были не бояться огня.
Николай, как подрос, тоже в литейную определился, сначала стерженщиком, потом формовать стал. Я из вагранки сливаю, а он формует, металл от отца к сыну плывет.
Пошабашили, сидим, а он просит:
- Теперь расскажи, папа, как вы с Лениным одной артелью работали.
Очень любил слушать про это. Первые коммунистические субботники ведь с нашей Казанки пошли. Ильич назвал их Великим почином. И сам выходил на субботники, работал со всеми.
Франц Павлович Гастелло".
И вот мы провожаем своих питомцев на фронт, в 207-й бомбардировочный. "Будьте достойными защитниками Родины... Пусть вас вдохновляет в боях бессмертный подвиг Николая Гастелло..." - напутствую экипажи и вижу перед собой бесстрашные глаза парней. Курские, смоленские, новгородские, ярославские, они выстроились на аэродроме поэскадрильно. И припомнились мне невольно давние годы, когда вот такие же, двадцатилетние, летели мы на огневых тачанках в лихие чапаевские атаки...
Что же было дальше с нашими экипажами?
На следующий день после прибытия в полк звено младшего лейтенанта Лазарева вылетело на боевое задание, и все три экипажа погибли.
12 июля поступил приказ нанести удар по большому скоплению войск противника в районе населенных пунктов Конысь и Шклов, что на правом берегу Днепра. На задание вылетело 17 экипажей во главе с командиром эскадрильи капитаном М. В. Подзолкиным. По пути к цели группа должна была получить прикрытие с аэродрома Горки. Но истребителей не оказалось, и лететь на задание пришлось одним.
У цели зенитная артиллерия гитлеровцев открыла ураганный огонь по нашим бомбардировщикам, их атаковали "мессершмитты". Машина ведущего группы была повреждена, и, отбомбившись, на одном моторе комэск пытался дотянуть до аэродрома Горки. Приземлился в поле, не долетев километра три. И тут на глазах экипажа прямым пушечным попаданием самолет был уничтожен. Аэродром оказался занят немцами.
Только на восьмой день добрался Подзолкин с экипажем до своих. И снова - на боевое задание. Вылет предстоял ночью - бомбометание по аэродрому Борисов - на единственном оставшемся самолете эскадрильи.
По предложению комэска все последующие полеты бомбардировщики начали совершать ночью: действующих экипажей оставалось очень мало, а от нашего школьного полка - считанные единицы. В конце августа к нам в школу вернулся только один капитан М. В. Подзолкин.
Потери советской авиации в самый тяжелый период войны объясняются количественным и качественным превосходством боевой техники немцев, недостаточной боеготовностью наших авиационных частей, плохой маскировкой посадочных площадок и аэродромов, их слабой противовоздушной обороной. Усилия авиации не концентрировались на ударах по важнейшим направлениям и участкам фронта, а, наоборот, нередко распылялись на подавление и уничтожение многих второстепенных объектов. Не всегда удачно выбирались способы боевых действий, средства поражения. Так, против гитлеровских танков порой применяли мелкие осколочные бомбы, и эффективность таких ударов была ничтожной. А узкие и малоразмерные цели бомбили с больших высот, что также не давало нужного результата.
Люфтваффе захватили господство в воздухе на важнейших направлениях. Подчас безнаказанно действовали на поле боя, наносили удары по объектам оперативного тыла, уничтожали мирные города и села. Но в отличие от легких побед в воздухе, которые немцы одержали в небе Польши, Франции и других стран Европы, в России они натолкнулись на упорное сопротивление. С первого дня нападения на СССР по 10 июля гитлеровцы потеряли в боях и на аэродромах более тысячи самолетов. "Несмотря на достигнутую немцами внезапность, русские сумели найти время и силы для оказания решительного противодействия"{22}, - признают потом в своих мемуарах бывшие фашистские генералы и офицеры.
Да, в боях за Родину наши летчики действовали самоотверженно, не щадя жизни. Мир был поражен невиданной стойкостью духа, непоколебимым мужеством. Когда на второй день войны фашистские радиостанции трезвонили о "полной победе над русской авиацией", 28 советских экипажей нанесли удар по портам и военным объектам Данцига, Кенигсберга, Бухареста. После воздушных налетов гитлеровцев на Москву и Ленинград в ночь на 8 августа 1941 года 13 экипажей бомбардировщиков 1-го минно-торпедного полка ВВС Балтийского флота во главе с командиром полка полковником Е. П. Преображенским взяли курс на столицу фашистской Германии.
Вскоре к морским летчикам на остров Эзель (Саарема), откуда было решено продолжать боевую работу на Берлин, прибыли экипажи дальнебомбардировочной авиации.
Участники этих налетов - впоследствии мой заместитель по летной подготовке В. И. Щелкунов и главный штурман школы В. И. Малыгин подробно рассказывали мне организацию ответственного задания Ставки.
В распоряжение командующего ВВС Военно-Морского Флота генерал-лейтенанта авиации С, Ф. Жаворонкова кроме полка Е. Н. Преображенского была выделена группа из шестнадцати экипажей: от двух бомбардировочных авиаполков 40-й дивизии - восемь экипажей - Юспина, Голубенкова, Крюкова, Шапошникова, Богачева, Семенова, Васькова и Щелкунова, который руководил этой группой, еще одна эскадрилья ДБ-3ф - от 51-й авиадивизии во главе с капитаном В. Г. Тихоновым.
Когда все экипажи собрались на аэродроме острова, генерал Жаворонков организовал встречу с летчиками, уже побывавшими над Берлином. Очередной налет намечался в ночь на 11 августа, и командир полка полковник Е. Н. Преображенский, старший штурман части капитан П. И. Хохлов поделились опытом точного выхода на цель, контроля пути с использованием самолетных и наземных радиосредств. Путь предстоял дальний, трудный, опасный. Общая продолжительность полета - восемь часов, половина из них - с использованием кислорода. А над целью - мощные зенитные средства, истребители, аэростаты заграждения, прожекторы. К тому же по маршруту во многих местах бушевала гроза.
Но задание надо было выполнять. И вот в сумерки тяжелогруженые боевые машины начали взлетать. Легли на курс. В напряженной тишине эфира слышались переговоры между экипажами: "Где находимся?,.", "До цели сорок минут...", "Половину горючего израсходовали. Хватит ли обратно!..".
Прошли тогда экипажи наших бомбардировщиков сквозь все преграды. Первыми серии зажигательных и фугасных бомб сбросили летчики из группы Преображенского, затем Щелкунова, Тихонова...
После этого налета берлинские газеты писали: "Английская авиация бомбардировала Берлин. Имеются убитые и раненые. Сбито шесть английских самолетов..." Англичане опровергли версию: королевская британская авиация над Берлином не летала.
Удары с 8 августа по 4 сентября 1941 года были нанесены нашими летчиками в ответ на бомбежки Москвы и Ленинграда. А ведь всего месяц назад, 8 июля, Гитлер отдавал приказ: "Москву и Ленинград сровнять с землей, чтобы полностью избавиться от населения этих городов..."
И с наглой самоуверенностью уточнял: "Что касается Москвы - это название я уничтожу, а там, где находится сегодня Москва, я создам большую свалку".
Действительно, с 22 июля по 15 августа немцы совершили на Москву 18 ночных налетов. В них участвовали сотни загруженных фугасными и зажигательными бомбами машин. К каждому очередному вылету привлекались все новые эскадры, известные беспощадными бомбардировками республиканской Испании, Польши, Франции, Югославии, Греции, Англии. Так, в первый день массированных налетов, 22 июля, к нашей столице пробивалось 250 отборных гитлеровских экипажей авиаэскадры "Легион Кондор". Но боевые порядки их первого эшелона были расстроены еще на дальних подступах к городу. Летчики 6-го истребительного авиакорпуса ПВО, сдерживая натиск врага, вынудили их сбросить бомбы бесприцельно и уйти обратно.