В зиму 1941/42 года значительные изменения произошли и в положении нашей школы. Она была передана в состав авиации дальнего действия и переименована в 1-ю высшую школу штурманов и летчиков АДД.
В марте я представился своему новому командующему. Высокого роста, светловолосый, Александр Евгеньевич Голованов, в прошлом начальник Восточно-Сибирского управления Гражданского воздушного флота, был большим мастером полетов в облаках и ночью. В то время когда еще многие наши летчики не особенно-то доверяли пилотированию по приборам, радионавигации, он уже в совершенстве владел самолетовождением в любую погоду. К концу 1940 года Голованов налетал свыше 4300 часов и в феврале сорок первого был назначен командиром отдельного дальнебомбардировочного авиаполка. Полк этот предназначался для действий в сложных метеорологических условиях и ночью, по объектам глубокого тыла и входил в авиакорпус, которым командовал Н. С. Скрипко. Успешная боевая работа определила назначение Голованова в августе 1941 года на должность командира отдельной 81-й дальнебомбардировочной авиационной дивизии специального назначения, подчиненной непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования, а в марте сорок второго - командующим авиации дальнего действия.
Александр Евгеньевич принял меня радушно. Для развития АДД нужны были хорошо подготовленные экипажи, и потому он подробно изложил свои требования к их подготовке. Учитывая опыт первых месяцев войны, когда дальние бомбардировщики несли большие потери из-за действий истребителей и зенитной артиллерии противника, Голованов предлагал на выполнение боевых заданий летать только ночью. По его мнению, каждый экипаж должен был научиться выходить на цель в сложных метеорологических условиях, поражать ее и возвращаться на аэродром самостоятельно - без сопровождения истребителей. Требования были вполне разумные. Я уже готовился отправиться в школу, но командующий поручил мне еще проверить подготовку 81-й авиадивизии, работавшей на самолетах Пе-8, и это заняло почти месяц.
Но вот я снова в Карши. Дела в школе шли успешно. Я много летал. Проверяя своих учеников по маршрутам, вскоре облетел всю Среднюю Азию. Морозов здесь почти не было, снега выпадало мало, но стоило ему растаять аэродромы тотчас раскисали, да так, что не только взлетать, а и рулить было невозможно. Невольно приходилось ждать, когда грунт подсохнет.
Однако основные трудности в полетах наступили летом. Температура раскаленного воздуха в здешних краях доходила порой до 40 градусов. Не удивительно, что температура масла в двигателях очень быстро поднималась выше допустимой, и нам приходилось использовать для полетов приходящую откуда-то с Дальнего Востока касторку - она не пригорала даже при НО градусах. Поэтому выработалась и своеобразная методика полетов: на земле работать как можно меньше, в набор высоты переходить после разгона скорости в горизонтальном полете. Если таким образом удавалось "подскочить" метров на 600 -800, не перегрев двигатели, то дальнейший полет не представлял затруднений, ибо там, на высоте, воздух уже был холоднее.
Получив пополнение самолетов, мы приступили к работе в три смены. Летать начинали рано утром, к 10 часам уже заканчивали - объявлялся перерыв на обед и отдых. Вторая смена работала с 16 часов до темноты и ночная - с 22 часов до утра. В таких вот условиях мы набирали темпы в подготовке боевых экипажей. По распоряжению Голованова школа теперь выпускала и летчиков, и штурманов, и стрелков-радистов, и воздушных стрелков. Наибольшую трудность мы испытывали в укомплектовании экипажей летчиками с достаточно большим опытом. Обучение на ДБ-3ф после только что оконченной первоначальной программы на Р-5 требовало много усилий, времени, И в целях исключения нелетного периода весной 1943 года нас перевели в город Троицк Челябинской области.
Уже отгремела Московская битва, Сталинградское сражение... Я не историк, в мою задачу не входит описание событий тех огненных лет - труд мой значительно скромнее. Вспоминая Великую Отечественную, не могу не назвать имени одного из рядовых войны. Наш сын Георгий... Юра, как его звали в семье и в школе. Окончив десятилетку, он был призван в армию и погиб в бою под Сталинградом.
А в самом начале года, 4 января, погибла Марина Раскова.
В трудные для Родины дни, когда враг подходил к Москве, ей было поручено формирование трех женских авиационных полков - истребительного, бомбардировочного и ночного бомбардировочного. Желающих сражаться с врагом с оружием в руках набралось куда больше, чём на три полка. Летчицы, летавшие на рейсовых линиях Гражданского воздушного флота, бывшие инструкторы осоавиахимовских школ, аэроклубов надели солдатские шинели и громили врага на боевых машинах, ни в чем не уступая мужчинам.
Уже весной 1942 года М. М. Раскова передала командованию два полка истребительный и ночных бомбардировщиков. И третий полк, оснащенный новейшими для тех лет машинами Пе-2, она подготовила и повела на фронт сама. При перелете в сложных погодных условиях самолет, на котором летела Раскова, потерпел катастрофу. Марины не стало...
Тяжелые утраты военного лихолетья, мы знаем, коснулись каждой четвертой семьи. И гнев, ненависть к немецким фашистам, боль за поруганную захватчиками родную землю поднимали тогда народ на самоотверженные подвиги. На фронте ли, в тылу ли люди отдавали во имя победы решительно все.
В период боев на Кубани, где Красная Армия прижала к морю крупную группировку врага, по указанию заместителя командующего АДД генерала Н. С. Скрипко, я доставил в одну из авиационных частей очередной выпуск нашей школы. Экипажи тут же получили приказ на вылет и нанесли по объектам противника массированный ночной удар. Надо было видеть взволнованные лица вернувшихся после задания ребят. Они с честью выдержали первое боевое крещение. И я гордился своими учениками - каждый из них, как сын, был для меня дорог...
Надо сказать, что к лету 1943 года создались благоприятные условия для развертывания крупных воздушных операций на широком фронте. Тогда-то Ставка Верховного Главнокомандования и приняла решение провести воздушные операции по разгрому основных авиационных группировок противника. Первый массированный одновременный удар по семнадцати аэродромам, разбросанным на широком, 1200-километровом фронте - от Смоленска до побережья Азовского моря, был нанесен утром 6 мая. Внезапный налет шести воздушных армий - 1, 15, 16, 2, 17 и 8-й, - в котором участвовало 434 самолета, был успешным. Гитлеровцы потеряли 194 боевых машины на аэродромах и 21 - в воздушных боях. Повторные удары наша авиация нанесла в этот же день, а также 7 и 8 мая.
За всю операцию налетам подвергались 20 аэродромов, на которых противник потерял 429 самолетов. 77 было сбито в воздушных боях{23}.
Решением Ставки 8 - 10 июня 1943 года была развернута еще одна воздушная операция - теперь по двадцати восьми вражеским аэродромам. Гитлеровцы на этот раз оказали сильное сопротивление - готовность их противовоздушной обороны сыграла немалую роль. Поэтому успех сопутствовал нашим дальним бомбардировщикам, которые действовали ночью. Силами 1, 2, 15-й воздушных армий, а также соединениями авиации дальнего действия было уничтожено 168 самолетов противника на аэродромах и 81 - в воздушных боях.
Да, авиация дальнего действия становилась многочисленной и грозной силой. Кажется, совсем недавно я предложил командующему АДД Голованову испробовать в качестве бомбардировщика транспортный самолет Ли-2. Завод, выпускавший эти машины, был эвакуирован в Ташкент, и там по нашему заказу изготовили опытный образец для боевой работы: в самолете внутри фюзеляжа подвешивалось десять стокилограммовых бомб. Однако командующий в целях ускорения производства таких бомбардировщиков согласился на другой вариант с наружной подвеской четырех бомб по 250 килограммов. И теперь все дивизии были соединены в четыре авиационных корпуса: два из них работали на ДБ-3ф (Ил-4), один - на Ли-2 и еще один - на американских самолетах "митчел" (Б-25).