Молли все еще хмурилась, наблюдая за тем, как девушка торопится через дорогу, где Уэйн, облокотившись на открытую дверцу «BMW», курил сигарету.
Когда они через несколько минут уехали, Молли не могла не обратить внимание, что «BМW» — последней модели. Все остальные машины во вчерашней колонне были старыми, а некоторые — просто дряхлыми. Должно быть, у Уэйна неплохой источник доходов, если он может позволить себе разъезжать в подобном автомобиле. Сама того не желая, она вспомнила слова Алекса. Полиция подозревает Уэйна в торговле наркотиками…
Когда Молли вернулась с работы, «лендровер» Алекса по-прежнему стоял у ее дома. Ее сердце замерло, когда она увидела машину. Весь день она ходила на нервах, опасаясь, что он не заметит ее записку и попытается связаться с ней или по телефону, или лично. Паниковала, что ей делать, что сказать, что отвечать, если он попытается переубедить ее.
Чего ради я паниковала? — хмуро спросила себя Молли, открывая парадную дверь и наклоняясь, чтобы подобрать с пола почту. В конце концов, он никак не показал, что хочет закрепить их отношения. Скорее всего, просто развлекся с нею и теперь, несомненно, посмеивается, догадываясь о ее переживаниях. Во всяком случае, даже не попытался позвонить ей. Наверняка обрадовался, обнаружив ту записку.
Хмурясь, Молли положила почту и сумочку на стол и отправилась на кухню. С какой стати она чувствует себя такой… такой… рассерженной? Она сморгнула слезы, которые почему-то набежали на глаза. Чего ради ей плакать? Она не хочет, чтобы Алекс искал ее.
Телефон зазвонил, едва она налила чайник. Молли чуть не подпрыгнула от неожиданности. Пальцы дрожали, снимая трубку, но звонила всего лишь ее мать, чтобы узнать, все ли в порядке.
— Ма, ты слышала в «Новостях» об автоколонне бродяг? — первым делом спросила Молли.
— Нет. Ну, я слушала не все новости подряд, милая, — ответила мать. — А что?..
— Так, пустяки. Все в порядке, — соврала Молли. Информационная блокада, кем бы она ни была установлена, действовала.
Она уже уселась с чашкой кофе и приготовилась разбирать почту, когда позвонили в дверь.
Конечно же, это не Алекс, уверяла она себя, но, открыв дверь и обнаружив именно его, вместо справедливого возмущения — мог бы и пораньше вспомнить о ней — испытала головокружительное, опьяняющее ощущение счастья, которое опасно растекалось по жилам.
— Что вас сюда привело? — смогла все же проговорить она, хотя в голосе звучало больше нежности, чем сурового неодобрения. — Если вы пришли за «лендровером», то ключи в редакции.
— Я знаю. Я уже забрал их.
Каким-то образом он оказался в холле, и, к своей досаде, Молли обнаружила, что позволила ему закрыть за собой дверь. Все-таки он владелец жилья, напомнила себе Молли. А трудно дышать, вероятно, из-за дневной жары и тесноты в коридоре.
— Я… мне пришлось взять его, — перешла к обороне Молли, машинально отступая в гостиную. — Мне… — Она проглотила ком, внезапно подкативший к горлу. — Мне было нужно попасть домой… — неубедительно оправдывалась она, не находя сил взглянуть ему в глаза. — Нужно было написать статью и… и…
— Я приехал не из-за «лендровера», — прервал ее Алекс. — Я привез твою машину. Пришлось заехать в авторемонт, чтобы сменить шины.
Ее машину… Глаза Молли расширились. Господи, что с ней творится? Как могла она совершенно забыть об этом? Краска стыда залила ее лицо.
— Э… я… тебе… вам не стоило делать это, — пролепетала она. Что он подумает, если поймет, что она забыла о машине? Что с утра до вечера все ее мысли, все чувства были полностью и безоговорочно заняты им и прошедшей ночью и такие пустяки, как машина, не удостоились даже воспоминания? — Я… я сама собиралась заняться ею, — солгала она.
— Полиция оцепила весь район, и вам было бы нелегко забрать машину. А мне все равно пришлось ехать туда, так что… Между прочим, — с иронией прибавил он, — если бы она осталась там на день, нечего было бы и забирать…
— Вот-вот! — взорвалась Молли, радуясь возможности разрядиться. — Обвиняйте их, навешивайте ярлыки… раз они не похожи на таких людей, как вы… Боб сказал, что вокруг них уже действует информационная блокада. Что вы планируете? Организовать комитет бдительности, чтобы выдворить их, используя силу? Это…
— Не смешите, — остудил ее Алекс.
— Тогда зачем же поехали туда? Готова поспорить, не ради приветственной речи, — с сарказмом парировала Молли.
— Похоже, вы забыли — там моя сводная сестра, не говоря о том, что они расположились на моей земле. Мы со старшим инспектором решили, что стоит поторговаться с ними. Если бы они согласились уехать сейчас, пока не нанесен значительный урон и общественное мнение не слишком распалилось, полиция сопроводила бы их до стоянки в Литтл-Барлоу.
— Какой альтруизм, — фыркнула Молли. — А ваше человеколюбие никак не связано с тем обстоятельством, что они на вашей земле и что вы не можете выставить их законными методами, по крайней мере сейчас?
— Можете называть это человеколюбием, — спокойно ответил Алекс, пропуская мимо ушей ее сарказм. — Я бы предпочел термин «реализм». На этой территории их просто негде разместить. Помимо ущерба, который они наносят земле, с ними очень много детей, а в лесу есть глубокое и ничем не огороженное озеро — не говоря уже о сотне других опасностей. Достаточно одному ребенку съесть не ту ягоду или гриб… Они родились и выросли не в деревне! Ни дети, ни родители даже не представляют…
Он на мгновение замолчал и провел рукой по волосам. Молли уже знала, что означает этот жест: ему все труднее сдерживать переполняющие его чувства.
— Некоторые из этих чертовых детишек… — снова заговорил он, — их матери… нет, я не могу избавиться от мысли, что они просто дожидаются трагедии. Это озеро…
— Не хотите ли вы намекнуть, что их матери недостаточно заботливы? — перешла в наступление Молли. — Если так…
— Нет, я только хочу сказать, что проживание двух сотен людей, в том числе малолетних детей, на неприспособленной территории, вблизи очень глубокого водоема — не самый лучший для них выбор. Некоторые из этих девочек… — он снова помедлил, — они же совсем девочки…
— Кароль, менеджер по рекламе, намекнула сегодня, что они могли приехать в лес из-за Сильви. Она, похоже, специально выбрала это место для стоянки, чтобы…
— …наказать меня? — закончил за нее Алекс. — На это вы намекаете? Что, если трагедия действительно произойдет, я буду виноват, что не выдвинул обвинение против матери Сильви и не попытался взять бедную девочку под опеку? Потому что, поверьте мне, именно это следовало сделать. Моя мачеха просто откровенно заявила, что не позволит своей дочери жить со мной. По ее словам, ее подруги неправильно это поймут. У них, мол, возникнет мысль, будто она недостаточно заботливая мать. Нет, скорее, Уэйн выбрал место для стоянки. Трудно поверить, что он прислушался к совету Сильви, хотя я готов признать, что первоначальная идея была ее. Только человек, знающий эти места, мог указать на лес. Но сказать точно…
— Похоже, горожане опасаются, что он собирается устроить здесь беспорядки…
— Я тоже думаю, что не исключено — под шумок легче торговать наркотиками. Но не стоит слишком беспокоиться об этом. Как я уже сказал, полиция оцепила весь район и следит за всеми перемещениями бродяг.
— Они не могут запретить им покидать лагерь, — заметила Молли.
— Не могут, — согласился Алекс. — Но ради собственного блага им следует быть тише воды, ниже травы. Горожане и так настроены против них…
— Что вы, несомненно, одобряете…
— Чего я, совершенно определенно, не одобряю, — ледяным тоном возразил Алекс. — Послушайте, почему вы вдруг решили, будто я — такой человек…
Он запнулся и тряхнул головой, и Молли поторопилась вставить сладчайшим голосом:
— Неужели? А мне казалось, это очевидно… В отличие от вас я сужу по делам.