Сильви стояла и смотрела ему вслед. Ее лицо сделалось пепельного цвета, руки обхватили тонкое тело.
— Я ненавижу тебя, Рен, — прокричала она. — Я ненавижу тебя…
— Спасибо, я знаю, — бросил он через плечо. Его лицо изменилось, когда на дороге затормозил спортивный «ягуар» и из него вышла изысканно одетая женщина. Ее черные волосы были уложены в элегантную прическу, косметика подобрана безупречно, как и модельное платье.
Хотя солнце не светило, на ней были закрывающие половину лица темные очки, которые она сняла, чтобы с гримасой отвращения посмотреть на грязь.
— Рен, голубчик, Алекс сказал, что я найду тебя здесь. Боюсь, нужна твоя помощь. Этот негодник пони снова сбежал от Сары… Боже мой, неужели это Сильви? — Одарив Сильви удивленным и презрительным взглядом и вовсе не обращая внимания на окружающих, она властно положила руку на плечо мужчины. — Боже, что за ужасный запах! — услышала Молли ее возглас, когда оба вернулись к машине этой роскошной дамы. — Как долго эти отвратительные люди собираются оставаться здесь, Рен? Они положительно несут угрозу здоровью…
— Кто это был? — с любопытством спросила Молли спустя пять минут, когда пара укатила на своих машинах и Сильви, узнав ее, подошла ближе.
— Он или она? Женщина — бывшая жена бывшего поп-идола и финансового воротилы. Она приезжала сюда пару лет назад, охотясь за вторым мужем. Думаю, она сначала положила глаз на Алекса, но потом увидела Рена…
— Рена? — переспросила Молли.
— Да, Ренальфа Каррингтона. Он — управляющий Алекса, а Анна достаточно богата: ей не надо во второй раз выходить замуж за мешок с деньгами. Она выгребла миллионы из своего бывшего. Боже, Рен такая свинья. Я ненавижу его, — возбужденно говорила она Молли. Ее лицо пылало. — И он не прав. Не я придумала приехать сюда.
Молли с тяжелым сердцем следила, как меняется выражение ее лица.
— Должна признаться, я сама рассказала Уэйну об этом лесе. Не намеренно. Мы просто однажды болтали об Алексе и о поместье. Первое время, когда только занялись лесом, меня привлекали к работам. Мы… Рен и наша группа… удаляли тонкомер и чистили озеро. Это было… — Она заморгала, а потом продолжила внезапно охрипшим голосом: — Это было так интересно. Тогда я думала, что Рен… — Она раздраженно пожала плечами. — Все в прошлом. Рен… Алекс… оба они гады — ни один не хотел видеть меня здесь оба чуть не напрямую заявляли об этом, — с горечью проговорила она. — Хорошо им двоим критиковать Уэйна, но я-то знаю его лучше их обоих. Когда я поступила в университет, он учился там. И он был так добр ко мне, был таким… джентльменом, — убежденно рассказывала она Молли. — Да, у него была подмочена репутация, но Алекс просто помешался на нем и наркотиках… — Она равнодушно пожала плечами. — Но это же часть современной жизни. Никто не заставляет принимать их.
— Заставляет, если человек становится наркоманом, — сочла нужным возразить Молли.
Что сделали или сказали Рен и Алекс? Почему Сильви заявляет, что они не хотят видеть ее здесь? Эти вопросы не давали покоя Молли, но она не считала возможным копаться в прошлом девушки, причинять ей дополнительную боль.
Сильви вспыхнула и отвернулась, не находя сил смотреть Молли в глаза.
— Уэйн говорит, если люди хотят принимать их, пусть лучше покупают у надежных людей, таких, как он, у тех, кто поставляет только качественный товар…
— И вы верите в это? Вы согласны с ним? — поторопилась спросить Молли, чувствуя, что Сильви не настолько довольна образом жизни своего приятеля, как хочет показать.
— Я… я… мы не вполне сходимся в этом вопросе, — торопливо признала Сильви. — Но Уэйн… Уэйн очень добр ко мне. Он уважает меня, — сдержанно прибавила она, заметив сомнение в глазах Молли. — О, можете сомневаться сколь угодно. Я знаю, что вы думаете, что все думают. Но это не так. Уэйн и я… мы просто друзья. Он понимает, что я не… не… Какое это имеет значение? Мне плевать, что вы все думаете, — неожиданно злобно проговорила Сильви и бросилась прочь.
— Сильви, не убегайте, — умоляющим голосом крикнула Молли, наблюдая, как девушка исчезает между рядами беспорядочно поставленных грузовиков и трейлеров. Но было уже бесполезно: Сильви не собиралась слушать ее.
Молодая женщина с пластиковой бутылью воды в руках злобно выругалась, когда, проходя мимо Молли, споткнулась о корень дерева, и закричала едва передвигавшему ноги малышу:
— Побыстрей! Сколько раз повторять?
Следом выплыла другая пара, явно принявшая наркотики и потому не замечающая дождя. Нет смысла пытаться говорить с ними, устало подумала Молли.
«Гвардейцы» у входа в лагерь сменились, заметила она, бредя назад через грязь. Молодая женщина разговаривала с одним из парней, и Молли узнала в ней ту, которую видела вчера в хлебной лавке.
Женщина настороженно улыбнулась Молли и объяснила мужчинам, кто она.
— Журналистка? — повторил один из них. — А как ты проскочила сквозь полицию?
— Она пишет только в местной газетенке, — лаконично информировала его девушка. — А все ее читатели и так знают, что мы здесь.
— Ага, еще одна свинья из продажной власти, — злобно прокомментировал другой охранник, осматривая Молли сальным взглядом.
— Я — репортер и всегда пишу непредвзято, — заняла решительную оборону Молли. — Хотя должна честно сказать, что мои симпатии, если таковые есть, скорее на вашей стороне, а не на стороне властей. Но нам не обязательно вдаваться в политические материи сложившегося положения. Я хочу поговорить с некоторыми из вас по отдельности, выяснить, почему вы выбрали именно такой путь в жизни…
— А, так ты строчишь про «человеческий фактор». Ну-ну, — прервал другой мужчина. — Женские страницы: социальные проблемы и прочее барахло… Я сам изучал журналистику и всякую чушь, пока не понял, что работу мне все равно не найти. Я мог бы поработать в университете, но вскоре убедился, что ничего не получится. Я не знал нужных людей: у моего отца нет нужных связей, — с горечью продолжил он.
— У нас немало разочарованных бывших студентов, — слегка растягивая слова, сообщил Молли кто-то из «охраны». — Мы даже подумываем создать собственную политическую партию, — насмешливо добавил он.
— Не такая плохая идея, — вмешался еще один. — Мы определенно могли бы править страной лучше.
Внезапно заговорили все вместе, страстно отстаивая собственную точку зрения. Молли схватила блокнот и начала записывать.
Не все их взгляды устраивали других, догадалась она, когда двое мужчин включились в жаркий спор. Ей вскоре стало очевидно, что среди этих бродяг есть несколько весьма различных групп людей. Лишь одно общее чувство связывало их: они лишены гражданских прав, так или иначе выброшены из повседневной жизни — то поиски работы не увенчались успехом, то сыграли свою роль привычки и убеждения.
Некоторые из их взглядов были симпатичны Молли, некоторые нет. Когда разговор зашел о наркотиках, ей пришлось прикусить язык, чтобы попридержать свои мысли и взгляды при себе. Ей стало ясно, однако, что большинство бродяг искренни в своих чувствах и готовы отвоевать свое право жить так, как они сами хотят.
— Все эти «Я — хозяин поместья» и «Эта земля принадлежит мне» — дерьмо, — страстно уверял ее один юнец. — Земля не может принадлежать отдельному человеку, и мы намерены показать властям предержащим, что все их законы — куча мусора. Земля принадлежит нам всем.
Жаль только, что Алекс не слышит этих слов, мстительно подумала Молли. Ему б пошло на пользу… подсекло бы его самолюбие… показало бы, что он, в конце концов, лишь обычный человек, а не что-то совершенно особенное.
Алекс. Она почувствовала, что начинает забываться. Ей нужно слушать и следить за происходящим, а она снова принимается думать об Алексе, начинает вспоминать…
— Послушайте, Уэйн обделывает собственные дела! Вы не можете не видеть это.
Внезапно Молли сделалась центром внимания, и после ее слов уже начинавший смолкать спор между двумя мужчинами разгорелся с новой силой.
— Уэйн никому не приносит вреда и…
— Он толкач, — без обиняков возразил первый из мужчин. — А это, по моим меркам, нехорошо.