— Вы его сегодня не видели?
— Нет, сегодня нет, увы. Прошлым вечером… он ждал кого-то, верно. Он все время чихал. Простудился, наверное.
— Так он болен?
— Да, думаю, что так. Он очень хотел с вами встретиться, Вероятно, он позже придет. Вы можете подождать. Выпейте что-нибудь. За счет заведения.
— Спасибо, но у меня сегодня назначена другая встреча. Вот адрес. Мне сказали, что отсюда близко. Не поможете сориентироваться?
— Возвращайтесь к площади. По правую сторону. Я не могу сказать вам точнее, но, оказавшись на площади, вы наверняка найдете то, что вам нужно.
— Спасибо большое.
На улице Джордан обнаружила, что солнце почти закатилось. Тени легли на узкие тротуары.
Джордан громко говорила сама с собой, чтобы придать себе мужества.
— Если я прямо сейчас не найду Тифф, то вернусь в тратторию, а оттуда на остановку вапоретто.
Она пошла в направлении, указанном хозяином траттории, и вскоре оказалась на небольшом островке. Из центра лучами в разных направлениях расходились маленькие узкие улицы. Она взглянула на адрес, и оказалось, что она находится там, где надо. Джордан, увы, не видела ничего, кроме жилых зданий, пусть красивых и старинных, но никак не похожих на те места, где принято назначать встречи. Ни кафе, ни ресторанов. Где, черт возьми, Тифф?
Джордан окинула взглядом остров и увидела ту старую красивую церковь, что так заинтриговала ее в свое время. Церковь находилась в плачевном состоянии и остро нуждалась в реставрации.
Подойдя ближе, Джордан увидела, что некоторые доски, которыми заколочены окна без стекол, упали. Каменные ступени вели к красивым резным дверям парадного входа. Она смотрела на церковь, борясь с искушением зайти. С трудом она вспомнила о том, что очень хотела встретиться с Тифф. Она решила немного пройтись по улице на случай, если ей встретится кто-то, кто мог бы точнее указать возможное место пребывания американки.
Уже повернувшись, чтобы уйти, Джордан оглянулась. Ей припомнились слова Рафаэля о секуляризированной церкви, которую осквернили таинственными надписями.
Здесь же никаких надписей на стенах не видно, как и на досках, которыми заколотили окна, но отчего-то Джордан ни на минуту не сомневалась, что церковь секуляризирована, о чем говорил ей и Сальваторе Д'Онофрио. Джордан огляделась. Она внезапно испугалась, что сейчас опять услышит знакомые шумы: шепот из темноты, хлопанье крыльев, шипение и шелест возле самою уха — непостижимые звуки ночи. Однако вечер поражал тишиной, и тени были как тени. Но в тишине каждый шаг отдавался гулким эхом. Она повернула за угол и увидела пожилую женщину, подметавшую крыльцо.
— Простите… — Джордан забыла, как правильно спросить дорогу по-итальянски.
Женщина поняла, что Джордан нуждается в помощи. Пригладив седеющие волосы, она внимательно посмотрела на карту, подставив ее под свет фонаря над входом.
— Si. La chiesa.
— La chiesa? — переспросила Джордан. Ах да, церковь. — Вы уверены?
Женщина вздохнула и спустилась со ступеней, чтобы показать Джордан дорогу. Прямо и за угол. La chiesa.
— La chiesa, — повторила Джордан и поблагодарила женщину.
Джордан медленно побрела назад, к острову, не спуская глаз с церкви. Теперь она заметила, что внутри горел свет. И еще она увидела, что прежде закрытая дверь теперь слегка приоткрылась.
— Тифф, если ты так шутишь, я задушу тебя собственными руками! — процедила сквозь зубы Джордан.
Она осторожно, словно ступала по топи, приближалась к церкви и настежь распахнула дверь.
Но дверь со скрипом подалась назад. Джордан огляделась вокруг, плотно сжав зубы, чтобы не стучали. Неподалеку от входа у маленького фонтана она увидела железный скребок для обуви.
Фонтан мирно журчал — струйка воды лилась изо рта бронзовой рыбы.
Мысленно ругая Тифф на чем свет стоит, Джордан подошла к скребку, выполненному в виде двух металлических рыб, глядящих друг на друга.
— Чертова штуковина наверняка забетонирована намертво, — пробормотала Джордан, изо всех сил рванув скребок на себя. Она едва не упала под тяжестью трезубца. — Ну что же, я ошибалась, — констатировала Джордан и потащила железное сооружение вверх по ступеням к двери.
Открыв дверь шире, она подставила металлический скребок в проем так, чтобы он не давал ей закрыться. Сделав дело, она заглянула внутрь.
— Тифф?
В церкви горели свечи, большинство из них, кажется, находилось возле алтаря. Свет шел с возвышения, на котором обычно стоят хористы. От двери до того места было довольно далеко.
— Тифф, черт тебя дери!
Джордан вошла в церковь и направилась по проходу вперед к алтарю. Она решила идти быстро.
Но идти быстро не получалось.
Она видела нефы по обеим сторонам. В каждом из боковых нефов было по алтарю, и над каждым из них висели картины.
Джордан крепко сжала в ладони нательный крест.
Тифф?
Ее все больше охватывал страх. Она то и дело посматривала на боковые нефы, дабы убедиться, что тени не движутся. Ей показалось, что она услышала трепет крыльев.
Нет, это звук ее собственного дыхания.
Уходи отсюда, идиотка!
Затем она обратила внимание, что свечи в зоне алтаря расположены в виде прямоугольника. Длинного, вытянутого прямоугольника.
Тело.
На мгновение она замерла, словно окаменела. Даже сердце, казалось, перестало биться.
Тифф?
Джордан пошла вперед, принуждая себя двигаться быстрее.
Да, то была Тифф. Она лежала, вытянувшись во весь рост, на алтаре, в длинном белом одеянии, словно девственница, принесенная в жертву; Джордан, кажется, уже видела такое в каком-то фильме ужасов.
— Тифф, черт возьми, совсем не смешная шутка! Вставай! Что-то пролетело мимо лица Джордан.
И вдруг церковь ожила: под потолком дружно захлопали крылья.
— Летучие мыши! — воскликнула Джордан, глядя под потолок.
Да, летучие мыши.
— Только посмейте налететь на меня снова, и я принесу сюда канистру с бензином и подожгу ваш чертов дом! Пусть хоть полгорода сгорит, мне плевать! Мне плевать, даже если меня арестуют за поджог!
Джордан потрясала кулаками, грозя летучим мышам.
— Черт побери, Тифф!
Джордан подошла к алтарю, трясясь от страха и гнева, но без Тифф Хенли она уходить не желала. Не желала уходить, не сказав ей, что думает по поводу дурацкого розыгрыша. Дурацкого и жестокого.
— Тифф, вставай!
Джордан выругалась, задев рукавом о свечу — она пыталась тряхнуть Тифф за плечо.
Закутанная в белые пелены, как мумия, Тифф лежала бледная и спокойная. Только голова ее была свободна от пут. Вот сейчас Тифф откроет глаза и скажет: «А вот и я!» Она станет говорить, что просто не могла удержаться от искушения разыграть Джордан, тем более что деньги на подобную постановку у нее есть. Она скажет, что решила посмеяться над тем, что случилось с Джордан в палаццо графини.
Но Тифф не пошевельнулась, когда Джордан тряхнула ее. Плечо ее оказалось холодным как лед.
Джордан смотрела в лицо женщины, лежавшей на алтаре. Глаза закрыты, цвет кожи — пепельно-серый.
Нет, не серый, белый-белый, ни кровинки, словно лицо ее специально долго отбеливали.
— Тифф?
Она снова тряхнула ее. Тело Тифф было не просто холодным, оно было ледяным. Джордан проглотила вязкую слюну. Дышать стало совсем трудно.
— Тифф? — еле слышно, с мольбой в голосе проговорила она.
Но Джордан уже знала правду.
Тифф мертва.
Она приподняла свою мертвую подругу за плечи. И завизжала от ужаса, уронив тело.
Голова Тифф осталась лежать на алтаре, отделенная от тела. Она была отрублена.
Джордан обрела способность дышать и завизжала истошно. Несколько мгновений она пребывала в ступоре от ужаса, но далее сработал инстинкт самосохранения. Резко, словно ее пробило молнией.
Она повернулась спиной к алтарю и бросилась бежать. Она не сразу заметила, что проход закрыт.
Там стоял мужчина.
В черных брюках и черном кожаном пиджаке.