Немногие мужчины отличались таким завидным ростом, и, хотя в Венеции довольно много светловолосых мужчин, таких ярких блондинов, как Рагнор, надо еще поискать.
Она встала и поцеловала Анну Марию в щеку.
— Вы все правильно чувствуете, — поддержала она. — Графиня и есть воплощенное зло. Я убеждена и рада, что и другие так чувствуют. Я думаю, даже Синди это знает, просто притворяется несведущей ради Джареда. Простите меня, друзья. Я только что увидела приятеля.
Рафаэль начал возражать, но Джордан уже вышла из траттории.
Она не ошиблась. Рагнор стоял на площади перед церковью примерно в квартале от траттории. Джордан хотела догнать его, но тут остановилась как вкопанная.
К нему подошла женщина, одетая в традиционный просторный карнавальный плащ с капюшоном, в шляпе с широкими полями, затенявшими лицо, но маски на ней не было.
Определенно это была графиня.
Она схватила Рагнора за предплечье. Он обернулся. Она начала что-то говорить весьма серьезно. Он, опустив голову, внимательно слушал.
Джордан видела, как он обнял графиню одной рукой за плечи. Они свернули в проулок.
Какое-то время Джордан стояла не шевелясь, чувствуя, как холодок овевает щеки.
Затем пошла следом.
Она свернула на ту же улицу, но их там не было. Улица вела к каналу.
Ни Рагнора, ни графини она нигде не увидела, но вдруг она поняла, что где-то звучит музыка — протяжная мелодия. Люди на улице тоже останавливались и прислушивались, глядя на канал.
Мимо нее проплыла гондола.
Гондола, задрапированная черным. На носу венки и букеты.
Посреди гондолы стоял гроб. Большой, черный, отделанный золотой каймой. Гроб также задрапирован и украшен цветами. Высокая женщина, одетая в черное, с черной вуалью на лице стояла на корме, как будто на страже гроба.
За гондолой следовали другие, тоже задрапированные черной тканью.
Джордан поняла, что видит венецианскую похоронную процессию.
Рядом с ней женщина тихо заговорила по-английски.
— Бедный Сальваторе, — перекрестилась она, — какая ужасная смерть.
— Как жаль. Он был самый лучший. Такой красивый, очаровательный и любезный молодой человек, — ответил ей высокий мужчина с немецким акцентом.
— Говорят, все произошло случайно. Он не пригнулся перед мостом, — объяснила женщина.
Мужчина с сомнением покачал головой.
— Он работал гондольером с малолетства! Он знает каждый мост в Венеции. Он нашел голову в воде и передал ее полиции, после чего и умер.
Джордан в ужасе смотрела на говорящих.
— Простите, что вмешиваюсь, но… хоронят Сальваторе Д'Онофрио?
— Да, как прискорбно, не правда ли? — отозвалась женщина. — Он так много раз показывал мне город и пел. Каждое путешествие в его гондоле становилось незабываемым.
— Он показал Венецию многим, многим туристам, — отозвался мужчина.
— И он… он нашел голову в канале?
— Да, и доставил ее в полицию.
— И на следующий день его убили. Он получил страшный удар в голову, и его нашли мертвым в канале. Тело, должно быть, плыло по течению. — Женщина проглотила слюну и покачала головой. — Простите, но я… Итак, тело поплыло по течению и попало в двигатель какой-то моторной лодки… и… боюсь, акулы над ним хорошо поработали.
— Он уже ничего не чувствовал, — утешил мужчина обеих.
— Спасибо, спасибо вам за информацию, — поблагодарила Джордан. Ей стало холодно, смертельно холодно под ярким солнцем. До конца дней своих она не забудет черную гондолу с черным гробом на ней, и цветы, и женщину в черной вуали.
Сальваторе. Тот самый Сальваторе, который так заботливо к ней отнесся, который волновался за нее.
Кто нашел отрубленную голову в канале…
Добрый, замечательный, мягкий, красивый, такой молодой. Впереди у него была вся жизнь. Сальваторе Д'Онофрио, который знал об опасности, притаившейся в тенях, человек, который предупредил ее, отвел от беды, теперь мертв.
На мосту над каналом, наблюдая за похоронной процессией, стоял человек.
На нем был костюм дотторе.
Когда процессия проплыла, он взглянул прямо на Джордан. Он смотрел на нее не отрываясь несколько минут, поднял руку и исчез за мостом.
Глава 15
Вначале Джордан не заметила записку. По дороге в отель она лишь молилась о том, чтобы никто ничего не менял в ее номере.
Связки чеснока так и висели на окнах. Весь номер пропах чесноком.
Сосуды со святой водой стояли там, где она их оставила, на письменном столе. Джордан дотронулась до большого серебряного креста у себя на шее. Крест был на месте.