— Задвинь щеколду.
Казалось, что он не хотел находиться возле окна. Понятно, ведь холодно.
Шел снег. Снег в Венеции! Такое нечасто случается.
У Джареда была мощная грудь, высокая, стройная, широкоплечая фигура. Сложен как атлет. Но кожу его сейчас покрывали мурашки.
— У тебя к утру может начаться воспаление легких! Закрой ставни и затвори наконец окно! И заберись под одеяло! — проговорил он.
Джордан решила, что стоит последовать его совету.
— Джаред, я уверена, что заперла дверь.
— Может, ты решила, что заперла дверь, но на самом деле забыла.
Она кивнула и поежилась.
— Ложись в постель, Джордан. Я действительно очень за тебя волнуюсь. Пожалуйста, укройся потеплее. Не хватает тебе только заболеть.
Джордан улыбнулась.
— Джаред, — подошла она к нему и положила ладони на его озябшие плечи, — я в порядке. И сейчас я лягу спать. Сейчас я заберусь под одеяло и крепко-крепко усну. И буду спать допоздна. — Она поцеловала кузена в щеку. — Я хорошо провела время сегодня.
Он выглядел глубоко несчастным.
— Я рад.
Джордан отступила, нахмурившись.
— По тебе не видно, что ты рад. Почему?
— Потому что… Мне не надо было позволять тебе приезжать сюда, не надо приводить на бал к графине, не надо было…
— Со мной все в порядке.
Она солгала. Не все с ней было в порядке. Ей снился сон о покойном женихе и о волке, что встретился ей на темной улице.
Но, что бы ни происходило с ней, какие бы чудеса ей ни мерещились, она не собиралась Джареду ни о чем рассказывать.
— Я прекрасно себя чувствую и замечательно провожу время, — упреждающе взмахнула она рукой. — Да, верно, я не разделяю представлений графини о том, как следует развлекать гостей, но когда я снова ее увижу, ту буду с ней любезна и мила. Никаких проблем я больше создавать вам не буду.
Джаред покачал головой и облизнул губы.
— Мне очень жаль.
— Джаред, прекрати. Все хорошо. Иди к себе и ложись спать.
— Ты не понимаешь, мне действительно жаль.
— Джаред, ты мой кузен, мой лучший друг, мой родственник и все такое. Я люблю тебя. А теперь убирайся из моего номера и возвращайся к себе.
Он задумчиво посмотрел на нее, кивнул и пошел к двери. У порога он оглянулся, помедлив.
— Иди сюда и закрой дверь на засов.
— Слушаюсь, сэр.
Когда он ушел, Джордан заперла дверь на засов, нарочно погремев им, чтобы Джаред услышал звук.
— Иди к своей жене! — сказала она из-за закрытой двери.
— Эй, осторожнее, — шепнул он ей в ответ. — Ты знаешь, что можно подумать, когда так говорят? Джордан рассмеялась.
— Знаю, и вид у тебя тоже соответствующий! Давай торопись к себе!
— Спокойной ночи.
Когда Джаред ушел, Джордан вдруг с удивлением обнаружила, что совсем не хочет спать. Она включила телевизор, гадая, показывают ли что-то по телику в такое позднее время. Она попала на какое-то игровое шоу. Она ни слова не понимала из того, что говорили воодушевленные участники, но смысл игры она поняла: при неправильном ответе на вопрос участник игры снимал с себя какой-то предмет туалета, а потом все мазали друг друга взбитыми сливками.
Оставив телевизор включенным, Джордан забралась в постель.
Свет она тоже оставила включенным. Свет прогонял тени из углов.
И спать она решила при свете.
Синди Райли проснулась внезапно. Она не знала, что ее разбудило. Какое-то время она просто вглядывалась в темноту.
Впотьмах она пошарила рукой рядом с собой. Место Джареда пустовало. Но в тот же миг она поняла, что он в комнате. Он открыл окно, несмотря на холодную погоду, и стоял около него, глядя вдаль.
— Джаред?
— Прости, что разбудил тебя.
— Нет, нет, ты меня не будил. — Синди встала с кровати и подошла к мужу, прижавшись щекой к его спине и обняв за талию.
— Ты весь заледенел! Разве можно вот так стоять у окна голым?
Какое-то время он молчал, а потом очень медленно проговорил:
— Видишь, идет снег. В Венеции не так часто идет снег.
— Ну и что? Мокрые белые крупинки. Ты уже видел их раньше.
— Но не в Венеции.
— Джаред, ты холоден как лед.
— Я знаю, — подтвердил он.
— Возвращайся в постель. Я тебя согрею. Он обернулся со стремительностью, напугавшей ее. Глаза его горели.
— Согреешь? Мне очень, очень холодно.
Он не в себе. Что-то с ним не так.
Они женаты не первый год. И все годы им было хорошо друг с другом. Она любила его, он ей нравился, ей нравилось его общество, и очень нравилась их с Джаредом сексуальная жизнь. И все же этой ночью…
Руки его казались сильнее. Он был натянут как струна. Мышцы готовы выскочить из кожи, которая оставалась странно холодной. И даже простое прикосновение его ладоней к коже воспринималось ею как нечто сверхэротичное.