После недели ношения благословенной монеты мой пупок уменьшился до нормальных размеров. Думайте об этом что хотите, но это правда, да поможет мне бог.
Родители, следовавшие учению Пророка Зороастра (или Заратустры), вбили мне в голову веру в то, что единственный путь к мудрости, это истина. Зороастризм утверждает, что цель существования – быть среди тех, кто обновляет жизнь и помогает миру развиваться, достигая совершенства. Одними из его основных постулатов являются Хумата, Хухта и Хуварсбта: добрые мысли, добрые слова и добрые дела.
Вопреки распространенному мнению, многие из персов не являются мусульманскими фанатиками. Моя семья, номинально мусульманская, никогда не ходила в мечеть. Как и многие персы, мои родители, бабушки и дедушки придерживались набора ценностей, больше соответствующих зороастризму, являвшемуся основной религией в Персии до арабского вторжения в седьмом веке.
Когда мне было пять лет, правительство шаха Мохаммеда Резы Пехлеви перевело моего отца в Абадан – портовый город на берегу Персидского залива. Шах получил абсолютную власть в 1953 году после того, как ЦРУ и британская SIS (секретная разведывательная служба) низложили премьер-министра Мохаммеда Моссадыка. Мосаддык совершил ошибку, национализировав контролируемую Великобританией нефтяную промышленность.
К огорчению многих иранцев демократически избранный Мосаддык был смещен, и на его место пришел самодержавный шах, опиравшийся на САВАК, страшную тайную полицию, для подавления всех форм оппозиции. Мой отец работал в городской полиции, именуемой Шарбани.
Когда я рос в Абадане в конце 50-х, начале 60-х годов, это был шумный город, где было 200000 жителей, и находился крупнейший в мире нефтеперерабатывающий завод. В 1986 году, после осады иракскими войсками во главе с Саддамом Хусейном во время ирано-иракской войны, бегство населения было таким, что официальная перепись того года зафиксировала всего шесть человек.
К счастью, я жил там во времена относительного мира и процветания, в районе, напоминавшем сонный пригород послевоенной Флориды. Это было место, где реки Евфрат, Тигр и Карун сливались, впадая в Персидский залив, и где британский порядок и дисциплина встречались с богатыми традициями многонационального населения Ирана. Люди, которых я встречал, были теплыми, прогрессивными и спортивными, что мне отлично подходило. Я был энергичным, активным ребенком и старался как можно больше времени уделять всяческим видам физической активности – плаванию, борьбе, боксу, футболу.
К девятому классу карьера отца вернула нас в Тегеран. Это была середина 60-х, и прозападный шах запустил масштабную программу модернизации, известную как Белая революция, целью которой было втащить страну в двадцатый век. Женщинам больше не нужно было прикрываться чадрами, и им было предоставлено право голоса. Были запрещены браки для лиц младше пятнадцати лет. Был узаконен развод. Бесплатное среднее школьное образование теперь распространялось на всех граждан, были построены новые школы, колледжи и библиотеки.
Сцены, которые я в подростковом возрасте видел на улицах центра Тегерана, вероятно, не сильно отличались от аналогичных в Вашингтоне, Лондоне или Париже того времени. На молодых женщинах были мини-юбки, обтягивающие брюки и одежда современных фасонов. Мужчины носили усы, брюки-клеш и длинные волосы. По широким бульварам курсировали "Мустанги" и другие автомобили американского производства.
Но эта современность не простиралась за пределы нескольких крупнейших городов: остальная часть Ирана оставалась неразвитой, а большинство иранцев были неграмотными. Контраст был разительным и, оказываясь в сельской местности, я видел верблюдов, тянущих тележки ослов, женщин, укрытых с головы до пят, и босоногих детей.
В детстве я мечтал переехать в Соединенные Штаты. Частично это было связано с образом Америки, который я получил, смотря по выходным голливудские фильмы в больших кинотеатрах в центре Тегерана. Здоровяк Джон Уэйн стал моим героем, особенно в вестернах, таких как "Искатели" и "Рио-Браво" и, конечно, в "Зеленых беретах".
Кроме того, у моей семьи были прочные связи со Штатами. Мой дядя Алекс, который также доводился мне крестным отцом, переехал туда в 1956 году и открыл заправочную станцию к югу от Сан-Франциско. Мой старший брат Ирадж последовал за ним двенадцать лет спустя, а двое моих дядей присоединились к Алексу в 69-м. Моим стремлением было переехать в США и стать пилотом.