Угадайте, кто вызвался таскать его?
Наш сержант группы, Боб Флеминг, объяснил: "Это опасная работа, Чангиз. Но ты идеально подходишь, поскольку прошел углубленный курс HALO".
После прохождения программы проверки благонадежности личного состава, проводимой Министерством обороны с целью убедиться, что я заслуживаю доверия и психически устойчив, я был отобран, но еще не совсем понимал, во что вписался.
В ходе обучения я узнал, что одна из стратегических реалий Холодной войны была в том, что находящиеся в альянсе с Советским Союзом силы Варшавского договора значительно превосходили наших коллег из США и НАТО по численности личного состава и вооружений. США восполнили этот пробел масштабными разработками в области ядерного оружия. Согласно доктрине "массированного возмездия", впервые высказанной президентом Дуайтом Эйзенхауэром в 50-х годах, любая советская военная агрессия, особенно в Европе, будет встречена ядерными ударами колоссальных масштабов.
Поскольку это была потенциально самоубийственная стратегия, которая могла привести к гибели миллионов людей, США в поисках альтернативных вариантов разработали концепцию ограниченной ядерной войны. Так, если бы силы Варшавского договора начали блицкриг против Западной Европы, чтобы задержать продвижение коммунистов на время, достаточное для прибытия подкреплений, может быть использовано менее мощное, "тактическое" ядерное оружие.
Одним из таких боеприпасов был B-54 SADM (или ранцевый ядерный фугас), для переноски которого меня и отобрали. Он появился в арсенале США в 1964 году, имел высоту восемнадцать дюймов (45,7 см)(1) и обладал максимальной мощностью менее 1 килотонны, что эквивалентно 1000 тонн тротила (примерно одна пятнадцатая мощности взрыва бомбы "Малыш", сброшенной на Хиросиму). Он имел пулеобразный конус с одного конца и двенадцатидюймовую (30,4 см) панель управления, закрытую пластиной, запираемой кодовым замком с другого. Замок был покрыт фосфоресцирующей краской, чтобы помочь разблокировать бомбу ночью.
Наша задача как "Блю Лайт" заключалась в ночном парашютном десантировании в тыл противника и использовании SADM В-54 для уничтожения вражеских аэродромов, парков с танками, средств ПВО и транспортной инфраструктуры. Первоначальное обучение прыжкам с бомбой мы проводили на площадке десантирования "Сицилия" в Форт-Брэгге. Наш сержант группы, худощавый ветеран Вьетнама Боб Флеминг, совершил первый прыжок с высоты 13500 футов (4115 м) с бомбой в рюкзаке, закрепленном у него на груди. Я был одним из четырех человек, вызвавшихся прыгать вместе с ним.
Мне было любопытно посмотреть, как это сработает. Мы пятеро стояли в хвосте четырехмоторного турбовинтового С-130, проверяя снаряжение, когда наш командир роты крикнул: "Приготовиться!" Он хлопнул каждого из нас по плечу, командуя "Пошел!" Мы прыгнули и начали падать со скоростью двадцать футов в секунду (6 м/с)(2) и холодным ветром в лицо. Мне нравилось это ощущение падения и вид зеленой земли внизу.
Нам было велено приземлиться в шести футах (1,8 м) друг от друга, добежать до заранее намеченной точки сбора за деревьями, вскрыть специальный контейнер, в который бомба укладывалась для совершения прыжка (который выглядел как металлический мусорный бак) и осмотреть бомбу, чтобы убедиться, что она цела и нет утечки радиации. Затем мы должны были засунуть SADM в рюкзак, закопать наши парашюты и контейнер, и нести нюк(3) к месту подрыва, где инспектор должен будет проделать дюжину процедур, чтобы взвести бомбу.
Мы тренировались с инертным манекеном SADM, весившим и выглядевшим точно так же, как настоящий. Во время нашего первого прыжка сержант Флеминг полетел вниз с такой скоростью, что на высоте 4000 футов (1220 м) потерял сознание, не смог открыть парашют, и его начало крутить. Мы орали ему сверху: "Боб! Боб, очнись, чтоб тебя!" но безрезультатно.
"Сержант!" Кричал я снова и снова, пока у меня не заболели легкие. "СЕРЖАНТ!"
Я думал, что Боб уже покойник. Но когда его запасной парашют автоматически открылся на 3500 футах (1065 м), это привело его в чувство.
"Боб, сукин сын. Берегись!"
Он все еще был дезориентирован. Мы докричались до него и помогли безопасно приземлиться. Едва коснувшись земли, мы вчетвером подбежали к Бобу и обнаружили его в плохом состоянии, совершенно не в себе. Его глаза были совершенно красными, потому что из-за рывка при раскрытии купола у него в глазах полопались кровеносные сосуды – медицинское состояние, известное как субконъюнктивальное кровоизлияние.
Я засунул нюк в рюкзак и отнес к месту подрыва, в то время как остальные трое парней погрузили Боба в джип и отвезли в госпиталь Уомак. Бобу понадобилось сорок пять дней, чтобы выздороветь.