1. "Скад" (Scud) – принятое в НАТО обозначение советского ракетного комплекса Р-300 "Эльбрус", оснащенного жидкостной баллистической ракетой Р-17 с дальностью полета в 300 км (прим. перев.)
ОСОБОЕ НАЗНАЧЕНИЕ В ФБР
Я вернулся в Форт-Кэмпбелл из Кувейта в апреле 1991 года. Там всему личному составу 5-й Группы было приказано надеть парадную форму и промаршировать вместе с легендарными "Кричащими орлами" 101-й воздушно-десантной. Затем нас построили для получения боевых нашивок в рамках большого празднования успеха "Шторма пустыни".
Опять же, как и в случае с Гренадой, я чувствовал себя неловко, поскольку большая часть того, в чем я участвовал, состоялась после капитуляции Ирака. На мой взгляд, то, чего мы достигли в Ираке, было стоящим, но не настолько, чтобы бить себя пятками в грудь. Мы создали международную коалицию, чтобы помешать амбициям безумца и изгнать его из Кувейта. Но он все еще был у власти, а его страна оставалась в плачевном состоянии.
Пока военные и высокопоставленные чиновники стояли на трибуне, разглагольствуя о нашей великой победе, у меня возникло неприятное ощущение, что мы еще не слышали последнего слова Саддама Хусейна, иранских мулл и прочих групп недовольных в Персидском заливе.
Как-то вечером, несколько недель спустя, я отдыхал в соседнем баре со своим товарищем по спецназу, Стивом, когда заметил, как одна симпатичная блондинка украдкой бросает взгляды в мою сторону. Сомневаясь, что она могла бы заинтересоваться мной, поскольку я не был высок и не подходил под обычный американский стандарт мужской красоты, я указал на нее Стиву.
Стив оценил ситуацию и сказал: "Да, она определенно строит тебе глазки. Тебе стоит попытаться".
"Правда? Ты так думаешь?"
"Черт возьми, да, Чангиз, ты, старый похотливый пес".
"Хорошо. Пожелай мне удачи".
Я подошел и пригласил ее танцевать. К моему удивлению, она согласилась, и, прежде чем я успел это понять, мы уже были в объятиях друг друга, танцуя под "Start Me Up" Роллингов.
Песня казалась весьма подходящей.
Ее звали Бонни. Она была в разводе, имела двоих детей и работала в магазине матрасов рядом с базой. Мы сразу нашли общий язык и начали встречаться. Через несколько недель она познакомила меня со своей семьей.
Последние десять лет я думал о себе как о грубом солдафоне, любящем компанию женщин, но не имеющем ни времени, ни желания остепениться. Теперь внезапно моя голова оказалась занята домашними делами – переехать к Бонни и ее детям и вместе вить гнездо. Мы даже начали поговаривать о свадьбе.
Едва дела стали принимать серьезный оборот, мой ротный вызвал меня к себе в канцелярию и предложил дать согласие на добровольный перевод в Нью-Йорк в рамках специального назначения в ФБР. Командир имел смутное представление о характере деятельности, которой я буду заниматься, за исключением того, что ФБР остро нуждалось в говорящих на фарси и арабском, и это будет совершенно секретно.
Как всегда, когда меня просили стать добровольцем, я согласился, хотя на этот раз у меня были серьезные опасения. Я не хотел оставлять Бонни и ее детей, и она тоже не была этому рада. Я объяснил ей, что, придя в спецназ, посвятил себя защите принципов свободы, составляющих основу нашей страны и образа жизни. И, поскольку меня вызвали на специальное задание, я должен ехать.
Бонни не согласилась. Пасмурным утром в начале июня я поцеловал ее и ее детей на прощание, и сел на коммерческий рейс в аэропорт имени Джона Кеннеди. Мне велели надеть форму, чтобы агент ФБР, встречающий меня в Нью-Йорке, мог легко меня опознать. Войдя в зону прибытия, я увидел довольно молодую блондинку, держащую табличку с моим именем.
Она представилась специальным агентом ФБР Лесли Сандерс (имя изменено) и отвезла меня прямо к Федерал Плаза Один в даунтауне Нью-Йорка – высокому черному стеклянному небоскребу, в котором находилась штаб-квартира ФБР(1). В сопровождении Лесли я поднялся на двадцать второй этаж, где сотрудники ФБР сфотографировали меня и вручили удостоверение. Лесли сообщила, что я назначаюсь в специальное антитеррористическое подразделение ФБР IT-2.
Затем последовал инструктаж со стороны руководителя подразделения, Джона – специального агента ФБР, лет пятидесяти, в прошлом военного. Первой частью моей работы, объяснил он, будет прослушивание записей службы наблюдения за десятилетний период, которые не были расшифрованы ввиду отсутствия людей, понимающих фарси и арабский. Кроме того, мне предстояло посетить мечети в Бруклине и Квинсе и послушать антиамериканскую пропаганду, извергаемую некоторыми муллами.