Другие члены нашего совершенно секретного подразделения были ограничены прослушиванием записей. В их числе были несколько отставных морских пехотинцев, пара парней из Армии, высокий вольнонаемный иранец, бывший переводчиком у "Дельты" во время операции "Орлиный Коготь" и находившийся на борту EC-130 ВВС, когда в районе сосредоточения в иранской пустыне в него врезался вертолет RH-53, что привело к отмене операции.
В двух кабинках от меня в языковом отделении сидела очень привлекательная молодая иранка. Через несколько дней после моего назначения я представился.
Услышав мое имя, она внимательно посмотрела на меня и спросила: "Повторите-ка, как вас зовут?"
"Лахиджи", ответил я.
Она прикрыла рот от удивления и сказала: "Вы не поверите, но мы родственники".
"В самом деле? Каким образом?"
Ее звали Азита, и она объяснила, что ее тетя была замужем за старшим братом моего отца, который был полковником шахской армии. Он умер около десяти лет назад от рака мозга. Теперь она жила в красивой квартире с видом на гавань Нью-Йорка.
Мои жилищные условия были более спартанскими – комната в общежитии на военной базе Форт-Хэмилтон в Бруклине. Но я не жаловался, потому что она была для меня бесплатной, и я получал TDY (командировочные) на оплату еды, проезда и прочих расходов на проживание, поэтому мне не пришлось тратить ни цента. Так что половина моего жалования E7 отправлялась к матери в Калифорнию, а остальное я откладывал на свой сберегательный счет.
Я быстро приспособился к своему новому распорядку. По утрам я вставал в 04:30, делал зарядку, принимал душ и одевался, а затем отправлялся на станцию метро 77-я Стрит, где садился на поезд "R" до Сити Холла (мэрии). Проходя два квартала до Федерал Плаза Один, я останавливался у одного из уличных торговцев, чтобы купить чашку кофе и пару бейглов(2) со сливочным сыром.
Работа начиналась в 07:00, и временами я засиживался до позднего вечера. Иногда по вечерам после целого дня, проведенного за переводом записей, я ходил на вечернюю молитву в мечети Бруклина и Квинса, моего проникновения в которые желало ФБР. В шиитских мечетях, в которые я иногда ходил в Иране, меня учили молиться, держа руки по бокам. Теперь мне пришлось приспособиться к молитве на суннитский манер, вытянув руки вперед.
Именно во время посещения мечети Аль-Фарук, расположенной в помещении переоборудованной фабрики на Атлантик-авеню в Бруклине, я впервые услышал Шейха Омара Абдель-Рахмана, Слепого шейха. На первом этаже шестиэтажного здания размещался Центр беженцев Аль-Кифа. Десятью годами ранее он использовался для вербовки арабских иммигрантов, становившихся моджахедами и сражавшихся с Советами в Афганистане.
Там я слушал пламенные проповеди Рахмана и других, и слышал их слова о том, как сионисты обманули американский народ, и что кровь и мученичество были единственными способами построить арабское общество. Иногда я прикидывался тупым и спрашивал окружающих меня парней, о чем говорят ораторы.
Когда я доложил об этих проповедях в ФБР, я был удивлен, узнав, что они хорошо осведомлены о влиянии Слепого шейха и его радикальном исламизме. Я узнал, что он родился в Египте и потерял зрение из-за болезни в детстве. В конце 70-х за свою радикальную деятельность он провел три года в тюрьме в Египте. После освобождения он был выслан из страны и отправился в Афганистан, чтобы присоединиться к моджахедам. Находясь в Афганистане, он установил тесные связи с Усамой бен Ладеном, установившим контроль над международной джихадистской организацией Мактаба аль-Хидамат (MAK), которой были поручены сбор средств и вербовка иностранных моджахедов для войны против Советского Союза. По окончании советско-афганской войны МАК превратилась в Аль-Каиду. То, что в 91-м году в мечети на Бруклине Слепому шейху было позволено проповедовать антиамериканскую и антисионистскую ненависть, удивило меня.
Мои руководители из ФБР попросили меня попытаться опознать личности и записать имена последователей Шейха Рахмана. "Если вы сможете получить номера телефонов", сказал один из агентов, "это будет просто чудесно". Это было до времени сотовых телефонов, так что я сделал все, что мог.
Мои донесения заставили ФБР более пристально следить за Слепым шейхом и кругом его последователей. Примерно через полтора года, 26 февраля 1993 года, начиненный 1336 фунтами (605 кг) взрывчатки автомобиль взорвался на подземной парковке Северной башни Всемирного торгового центра. Погибли шесть человек и сотни получили ранения. Предполагалось опрокинуть Северную башню так, чтобы она, заваливаясь, рухнула на Южную башню.