Как миротворцы-наблюдатели, мы не имели собственных ресурсов, но я старался помочь всем, чем мог, раздавая конфеты, печенье, сладости, лекарства или еду, все, что мне удавалось достать. Я много слушал, представляясь Мохаммедом и обращаясь к местным жителям по-арабски. У всех была своя точка зрения: у беженцев, племенных вождей, полиции, иностранных войск и даже местных жителей, лояльных ДСР.
Я записывал номера их мобильных телефонов, поддерживал связь, пытался урегулировать конфликты и сообщал о нуждах. Прогресс был мучительно медленным, а ресурсов миссии АС и ООН было крайне недостаточно.
Вечером я возвращался в дом нашей миссии АС в Аль-Фашире. Он был роскошным по стандартам Дарфура, но считался бы примитивным в Штатах. В городе я мог видеть домашний скот и что-то более-менее похожее на нормальную жизнь. Каждое утро мимо нашего забора из колючей проволоки проезжали женщины с вязанками прутьев и веток. Сидя в седле боком, они указывали на свои рты, показывая, что хотят есть.
Обратной стороной помощи извне была зависимость. Где бы я ни оказался, всюду мне попадались местные жители, желающие, чтобы международное сообщество решило их проблемы. Правда, хотя дарфурцы располагали немногим, они были находчивыми людьми.
Как-то утром корова, пасшаяся на улице, запуталась в заборе из колючей проволоки, окружающем наш дом. Я забежал внутрь за кусачками. К тому времени, как я вернулся, местные жители уже перерезали животному шею и отрезали куски мяса, чтобы отнести его на рынок.
Нигерийский генерал Мартин Агваи, командовавший силами АС численностью 600-800 человек, жаловался всем, кто был готов прислушаться, о мизерной поддержке, получаемой от международного сообщества. Его солдаты, в основном из Руанды и Алжира, были плохо подготовлены и не имели даже самого необходимого снаряжения, в том числе оружия. У них также не было вертолетов, необходимых, чтобы помочь лагерям, подвергшимся нападению.
Однажды ночью на главный лагерь Африканского союза в Хасканите совершил набег большой отряд повстанцев, предположительно отколовшихся от ОАС. Бой длился до 04:00, когда у сил АС закончились боеприпасы, и они были разгромлены, потеряв более двух дюжин человек. Повстанцы скрылись с деньгами, транспортными средствами, топливом и оружием. Из-за политики, не допускающей участия ООН в боевых действиях, их спасательным вертолетам не разрешалось приземлиться там до тех пор, пока бой не закончился.
Когда я связался с командиром Ибрагимом Абдуллой Аль "Хелло", который от имени одного из отделений ОАС контролировал город Эн Сиро на севере Дарфура, чтобы спросить, что случилось, он заявил, что не знает, кто несет ответственность за нападение.
Вместо этого он выразил недоверие силам АС. "Всем солдатам повстанческого движения теперь стыдно сотрудничать с Африканским союзом", сказал командующий Хелло. "АС приехал следить за прекращением огня и докладывать международному сообществу, но они не смогли воспрепятствовать крупным инцидентам, совершенным правительством и Джанджавид".
"И никто из ваших людей не приложил руку к нападениям?" спросил я.
"Правительству очень легко обвести АС вокруг пальца, и это заставляет нас рассматривать их как врагов", ответил он.
Коммандер Хелло, возможно, не имел западного университетского образования, однако сполна научился уверткам и двуличию, подобно любому искушенному политику. Никто ни с одной из сторон конфликта никогда не брал на себя ответственности. Правительство и Джанджавид винили повстанцев ОАС и ДСР, а мятежники тыкали пальцем в суданское правительство и международное сообщество.
Тем временем набеги продолжались, и положение беженцев ухудшалось. Как наблюдателям за прекращением огня, нам не разрешалось участвовать в каких либо боевых действиях. Как-то ночью мы получили по радио сообщение о том, что лагерь моего приятеля Серфа Теллеза подвергся нападению. Я сказал: "К черту политику", схватил мой АК и патроны, и организовал колонну помощи. Чтобы добраться до лагеря, нам потребовалось три часа. К моменту нашего прибытия все было сожжено дотла – сторожевые вышки, медпункт, палатки. Повстанцы оставили шестерых убитых и исчезли в ночи. Мой приятель Серф не пострадал, но был настолько потрясен, что вернулся со мной в дом миссии АС в Аль-Фашире.