Мой командир обнял меня и сказал: "Рад снова видеть вас, капрал. Мы думали, что вы мертвы".
Затем я услышал, как один из моих товарищей сказал: "Чангиз, ты доказал, что ты один из нас".
Этот комментарий запал мне в душу. Я знал, что парень сказал это как комплимент. Но после пережитого к радости от его слов примешивалась горечь.
1. Оскорбительное прозвище жителей Ближнего Востока (в основном арабов), в котором обыгрывается традиционный мужской головной платок "куфия" (прим. перев.)
2. Все телефоны-автоматы в США имеют собственные номера, так что звонить можно не только с них, но и на них. Данная функция сохранилась даже сейчас, в эпоху почти полного распространения мобильной телефонии (прим. перев.)
3. Имеется в виду находящийся в Форт-Брэгге Центр нетрадиционных методов вооруженной борьбы имени Кеннеди (прим. перев.)
4. Оксфорд – тип мужской рубашки из текстурированного (т. е. не гладкого) хлопка с воротником на пуговицах. Имеет более расслабленный крой, нежели классические костюмные рубашки, но при этом более формальный, чем "рабочие" аналоги из фланели (прим. перев.)
5. Чело-кебаб – одно из самых известных традиционных блюд иранской кухни. Состоит из чело (риса) с маслом и кебаба. К нему также подается сумах в качестве приправы и помидоры (прим. перев.)
6. Великий Сатана (Шайтан-и Бозорг) – демонизирующий эпитет, обозначающий США в иранских внешнеполитических заявлениях. Впервые прозвучал в речи аятоллы Хомейни 5 ноября 1979 года (прим. перев.)
ДЕТСТВО, ИРАН
Я родился в 1950 году в Шапуре, небольшой иранском городке к югу от Тегерана, и был назван в честь Чингисхана. Моя мать, добрая женщина, которую я любил на протяжении всей жизни, однажды сказала, что когда была беременна, они с отцом обсуждали возможность сделать аборт, потому что у них уже было трое мальчиков, и они переживали финансовые трудности.
Мой отец, волевой и амбициозный человек, был трудолюбивым мэром соседнего городка Чамбран, любителем выпить и затевать вечеринки. У него было мало времени на нас, детей. Их воспитание, готовка и уход за домом были обязанностями моей матери. Все эти задачи она выполняла с изяществом и никогда не жаловалась.
Их брак был устроен их отцами, когда моей матери было пятнадцать лет, а отцу восемнадцать, и длился до смерти моего отца.
Мой старший брат Ирадж был на семь лет старше меня, а моя сестра Митра родилась годом позже. Пять лет отделяют меня от моего второго брата, Торага, а с моим третьим братом, Джахангиром или Джоном, у меня всего год разницы. Моя сестра Лида – самая младшая, она родилась на десять лет позже меня.
Когда я был малышом, мы всемером жили в доме моей бабушки к югу от Тегерана, недалеко от железнодорожной станции Шапур. Это было простое кирпичное здание без водопровода, канализации и кондиционера, с двумя спальнями внизу и тремя на втором этаже. В жаркие летние месяцы мы спали на матрасах на плоской крыше, на которую взбирались по приставной лестнице.
Судя по всему, я был беспокойным ребенком из-за постоянных проблем с глазами и желудком. У меня постоянно текло из носа, поэтому соседские ребятишки окрестили меня "козявкой". Еще у меня был пупок, торчащий наружу, как большое красное яблоко. Без преувеличений. На мой взгляд, эти две аномалии были эквивалентны рождению со щепками на обоих плечах(1).
Это могло объяснить, почему я вышел из утробы готовым к бою. Если кто-нибудь из ребятишек хотя бы косился на меня с усмешкой, я тут же начинал отвешивать тумаки.
Моя бабушка, земля ей пухом, узнала о моем бедственном положении и попыталась найти решение. Еще до того, как я начал ходить, она положила мне на пупок большую монету и накрыла ее кушаком, завязав его у меня на спине. Я носил монету с кушаком на протяжении двух лет, но без каких-либо улучшений.
Тогда один из друзей посоветовал бабушке помолиться святым из Мешхеда – города, в котором она выросла. С моей мамой и мной она отправилась в паломничество в Мешхед, также известный как Фарси Зиярат(2). Я помню, что видел, как моя бабушка бросила монету, которую я носил, в священный колодец, достала ее и снова положила мне на пупок. Я также отчетливо помню грязного, вонючего муллу, молившегося у колодца, который спросил мою мать, не хочет ли она заняться с ним сексом.
Я хотел ударить его по гадкому бородатому лицу, но бабушка удержала меня. Этот опыт посеял в моем молодом разуме недоверие ко всем так называемым святым людям, которое сохраняется и по сей день.