“Как приятно быть чистой!” – подумала она, глядя на то, как девочка весело плещется в бадье.
Они вышли, переодевшись и отстирав одежду.
Буагильбер ещё ходил медленно и аккуратно, опираясь на кого-нибудь из слуг. Он с большим трудом перелез через бортик, устраиваясь в теплой воде. Казалось, она ещё пахнет его Ревеккой. Тонкий запах восточных благовоний. Рыцарь закрыл глаза и позволил Абдалле промывать его волосы.
«Хорошо бы оказаться в этой ванне наедине с его Эндорской волшебницей! – Обнять ее, целовать, сделать своей. Вчера она была так близка, но нет, нельзя торопиться. Он должен мало-помалу приручить ее, показать ей истинного себя. Как пугливого зверька, шаг за шагом медленно, томительно медленно приближаясь к ней, не давая ей убежать.
Она такая красивая….
Она легко двигается, плавно перемещаясь без усилий. Каждое ее движение наполнено смыслом. Как хорошо за ней наблюдать, просто лежать рядом и слышать ее дыхание».
Он едва не заснул, чем изрядно напугал Абдаллу, не ответив на его ” Господин! Господин!”.
- Абдалла, – лениво спросил Буагильбер, вылезая при помощи слуги из бадьи, – а ты был когда-нибудь влюблен?
- Наам, аль-саид (да, господин). У меня была возлюбленная. Луноликая, широкобедрая. Настоящая жемчужина! Ее звали Малак (ангел).
- И что? – рыцарь открыл глаза, пока сарацин вытирал его.
- Она умерла, господин. Она жила в Акре – взгляд слуги затуманился. – Английский король Ричард казнил заложников. Женщин и детей он отпустил, но в городе начались болезни и ее жизнь унесла лихорадка.
- Это печальная история, клянусь богом! Мне жаль, я не знал этого.
- Господин, это прошлое. Мы живём сейчас. Я хотел бы вернуться в Палестину.
- Я тоже, Абдалла, мой верный слуга. Я не могу жить здесь, как и во Франции – слишком много условностей, лицемерия и лжи. Там, по крайней мере, ясно, кто друг, а кто враг. При первой же возможности мы найдем корабль и уедем в надёжную прецепторию на святой земле.
Глаза Абдаллы радостно блеснули.
Храмовник после купания чувствовал себя бодрее. Верный оруженосец побрил его и помог одеться.
Самого Болдуина заставили-таки вымыться, а сарацины и Мик, раздевшись до белья, усердно обливались водой из колодца.
Рыцарь ревниво косился на Ревекку, задумчиво поглядывающую на полуголых сарацин.
- В чем дело, сэр рыцарь? – насмешливо сказала она, – вы ревнуете?
- Мне не слишком нравится, когда любовь моя смотрит на голых мужчин. Неужели нет зрелища поприятней?
- Сэр рыцарь, вы можете быть спокойны – мужское тело не вызывает у меня излишних эмоций. Даже ваше тело, поэтому не беспокойтесь о моем целомудрии.
- Неужели непорочная еврейка видела в своей жизни много обнаженных мужчин? – слегка уязвленный ее ответом, – храмовник на минуту забылся, чем привел девушку в неописуемый восторг.
- Сэр рыцарь, – с триумфом в голосе ответила она, – в силу моего призвания к медицине я видела сотни, а возможно и тысячи обнаженных мужчин! А некоторых и без кожи, если можно так сказать.
Буагильбер ошарашенно замолчал, а когда сообразил, какую глупость сболтнул, громко рассмеялся. Ревекка, последовала, хоть и более сдержанно, его примеру.
После ужина Абдалла, по уже устоявшейся привычке, рассказывал детям сказку. И как-то так получилось, что все обитатели замка оказались в том же зале.
Болдуин чинил тесемки доспехов рыцаря, Амет что-то вырезал из дерева, Ревекка читала, сидя у очага.
Храмовник устроился рядом с ней на жестком топчане, прислонившись спиной к стене.
Очаг мирно горел, как и факелы в подставках на стенах.
Кот, где-то пропадавший весь день, мурчал на койке, где лежали дети. Элия тихонько гладила мягкую шерсть.
Абдалла рассказывал сказку о мальчике, который умел находить золото. Но умение это не приносило ему счастья – от золота он болел и чах. Когда его похитили разбойники, сестра пошла его искать, и встретила странствующего мудреца.
- Дядя Абдалла, а почему рыцари жили на драконе?
- А как они нашли разбойников?
- А можно построить такую летательную машину?
- А почему золото его потом не слушалось?
Дети спрашивали, сарацин отвечал.
Буагильбер в какой-то момент задремал на плече у Ревекки, потом сполз головой к ней на колени.
Это мешало ей читать, но вместе с тем на нее снизошло чувство покоя. Она провела рукой по его волосам, и он улыбнулся, не открывая глаз.
- Господин, помочь вам подняться по лестнице? – спросил Болдуин, чья очередь была дежурить.
- Нет, мне поможет Ревекка. Правда, мой прекрасный лекарь?
- Как будет угодно господину, – сухо ответила еврейка, подставляя плечо, чтоб храмовник мог опереться на него.
- Мне это будет очень угодно, моя пленительная чародейка. Пойдем же, будем всю ночь обращать тебя в христианство.
- Сэр рыцарь! Мне такое речи неприятны, они кощунственны и в них нет ничего такого, что прилично слушать женщине!
- Прости меня, моя голубка, я не хотел тебя обидеть. Помоги мне, молю тебя...
- В чем слабая девушка может помочь сильному и могущественному рыцарю ордена тамплиеров? – ее голос звучал глухо, подчёркивая различия между ними.
- Она может оберегать его ночью и не подпускать к нему кошмары.
Перед началом ночной стражи, Амет и Абдалла пристали к Болдуину с вопросом, что ж такого ему сказал господин, что он так скоро и почти без споров согласился уступить Ревекке право мыться первой.
Тот долго отнекивался, а потом все же согласился.
- Он сказал, – оруженосец проказливо оглянулся по сторонам и понизил голос до шёпота, – что если она залезет в бадью после него, то может произойти ещё один случай непорочного зачатия!
Дикий хохот был ему ответом.
В ту ночь замок спал спокойно, если не считать кота, устроившего бег по стенам замка в предрассветный час.
====== Глава одиннадцатая ======
В душе теплее стали вдруг
Все те, кого сразил недуг
И в странном приступе тепла,
Творят лишь добрые дела.
Mad show boys, “Эпидемия добра”
Дни бежали спокойно и размеренно. Ревекка вдруг поняла, что, несмотря на то, что ей приходилось все время что-то делать, именно теперь ее дни наполнялись смыслом. Она учила детей готовить и шить, читала список трав, добавляя на полях свои пометки (уж в чём – в чём, а в писчих принадлежностях недостатка не было), проводила ревизию продуктов, продолжала лечить храмовника – тот потихоньку начал ходить сам, да и вообще выглядел бодрее.
Ей по-прежнему хотелось увидеть отца и вернуться домой, но теперь это желание немного притупилось, смазанное новыми впечатлениями.
Амет и Абдалла от скуки обучали Мика драться – сначала легким мечом, выструганным Аметом, потом тренировочными, из тяжёлого дерева. Заставляли мальчишку стрелять из лука и арбалета, пользоваться щитом. Даже Болдуин, проходя по двору, нет-нет, да и показывал прием-другой. Самого же Болдуина гонял до седьмого пота его хозяин. Рыцарю не было нужды самому становиться против оруженосца – он заставлял того надевать полный доспех и бегать, прыгать, крутиться на плитах двора, размахивая мечом и обливаясь потом. Притом в прецептории имелись несколько манекенов, при помощи которых Болдуин искусно поражал воображаемого недруга, вместо головы у которого был капустный кочан.
Сарацины, конечно, по мере сил помогали оруженосцу, да и самому рыцарю не слишком ослабеть в вынужденном безделье.
Из деревянных чурочек Амет вырезал для Элии роскошные игрушки – кирпичики для замков, рыцарей, принцесс и лошадок. Девочка часами проводила с ними время, постоянно что-то напевая. Даже надменный храмовник неоднократно был пойман на том, что мурлыкает про себя её мелодии, слишком сложные для того, чтоб быть детскими.